турок.
— Всё в порядке, — сказала она, вручая Саше документы. — Счастливого пути!
Мы бросились в посадочный рукав.
Перед взлётом я успел позвонить своей бывшей жене в Лондон и попросить срочно разыскать адвоката Джорджа Мензиса, сын которого Дункан учится с моим сыном в одном классе.
— Я буду в Лондоне через три часа, — сказал я. — Со мной летит человек, которому потребуется юрист.
— Ты понял, что произошло? — спросил Саша.
— Да, турки довели нас до самолёта и обеспечили посадку.
— И у них в компьютере была моя фальшивая фамилия. Которую им могли выдать только из американского посольства. Что это значит?
— Это значит, что американцы сообщили о нас туркам, а турки решили, что будет лучше, если мы из Турции выкатимся, — сказал я. — Нет человека, нет проблемы.
— Это значит: хорошо, что мы унесли отсюда ноги, — сказал Саша. — Турки могли решить иначе, и я сейчас летел бы в Москву.
Вечером того же дня, после многочасового допроса британскими властями, мы ели бутерброды в аэропорту Хитроу. Вдруг у меня в кармане зазвонил телефон.
— Это господин Гольдфарб? Звонят из Госдепартамента в Вашингтоне. Господин N. сейчас с вами переговорит.
— Алекс? — услышал я голос N. — Ты вчера звонил. Где ты?
— Я в Лондоне. Мой знакомый только что попросил убежища у англичан.
— У англичан? Ну и замечательно — пусть они разбираются. А мне говорят, что тебя потеряли. Что ты исчез из гостиницы в неизвестном направлении. Значит, всё обошлось? Ну, желаю успеха.
— Саш, ты знаешь, кто нас пас в гостинице в Анкаре? — спросил я. — Американцы. Они нас потеряли.
— Ну и лопухи! — сказал он. — От наших я бы не ушёл.
Прошло полтора года, и вот на экране моего компьютера засветилось сообщение электронной почты из Лондона: «Алик, почитай!» Пришла рукопись Сашиной книги. Я открыл файл… и не мог оторваться до утра. И вдруг я понял, в чём был высший смысл моей поездки в Турцию и всех дальнейших непредвиденных последствий.
Есть книги, которые, не будучи высокой литературой, оставляют след не менее глубокий, чем экономические потрясения или повороты большой политики. Такие книги переворачивают общественное сознание. Эти книги-свидетельства просто и понятно объясняют людям, что же собственно с ними произошло. И у людей открываются глаза. И меняется ход событий. И создаётся историческая память. К таким книгам относятся «Путешествие из Петербурга в Москву», «Дневник Анны Франк» и «Архипелаг ГУЛаг». К таким книгам относится «ЛПГ-Лубянская Преступная Группировка» Литвиненко. Если эта книга дойдёт до российского читателя сегодня, то она сможет изменить ход событий в стране. Если же не дойдёт… то по крайней мере наши потомки смогут узнать, как получилось, что сумерки, которые мы наивно приняли за рассвет, на самом деле оказались началом долгой холодной ночи.
Акрам Муртазаев
Замечания журналиста
Побег из спецслужб — история скандальная и захватывающая. Десятки версий, сотни догадок и тысячи небылиц.
Но перед нами — особый побег. Ушёл не «белый воротничок; не разведчик с шифрами, кодами и адресами конспиративных квартир. Ушёл — чернорабочий спецслужб. Гончий пёс. Опер.
Ушёл сам — без помощи чужих резидентов.
И это — впервые.
Паника, охватившая ФСБ, понятна: он слишком много знает. Но спецслужбы опасаются не его контактов с контрразведкой Запада. Самое страшное, если информация опера станет известна народу. Российскому.
Ведь всё, чем занимался опер, — это борьба с терроризмом и коррупцией. А поскольку коррупция проникла во все структуры власти, вплоть До кремлёвских кабинетов, — это, как ни крути, а тайна государственная.
И опер к тому же, по чьему-то недосмотру, был допущен к работе в самом секретном управлении ФСБ — УРПО (разработка преступных организаций).
Это управление занималось «нейтрализацией источников, представляющих государственную опасность». Проще говоря — внесудебными расправами. По замыслу, все выглядело достаточно оптимистично: есть закоренелый преступник, его нельзя достать законными методами, зато можно — пулей. Но дело в том, что сама Система стала решать, какой «источник» представляет государственную опасность, и сама уничтожала его. То есть спецслужбы получили своеобразную лицензию на отстрел.
В истории госбезопасности уже существовала структура, занятая «нейтратазацией источников, представляющих государственную опасность», — Четвёртое управление НКВД, которым руководил знаменитый Павел Судоплатов, приговорённый по делу Берия к пятнадцати годам тюремного заключения. Нынче Судоплятов реабилитирован, и он считается среди чекистов легендарной личностью. Ведь по их понятиям, он Родину не предал, а только людей уничтожал.
А потом в здании на Лубянке «реабилитировали» и Четвёртое управление. Так появилось УРПО. Из него и совершил побег подполковник ФСБ Александр Литвиненко.
К тому же опер ушёл не один. А с документами, видео— и аудиоплёнками. Ушёл со своей удивительной памятью, — захватившей— самые нелепые и трагические моменты истории России.
Словом, ушёл компьютер на двух ногах, файлы которого хранят известные имена и нашумевшие происшествия. Достаточно просто перечислить названия этих файлов, чтобы оценить объём и вес «убежавшей» информации: Листьев и Ельцин, Путин и Березовский, Патрушев и Коржаков, Алла Дудаева и Татьяна Дьяченко, Ястржембский и Филатов.
Литвиненко получил убежище в Англии, и ФСБ тут же включило его в список перебежчиков, двойных агентов, предателей. Хотя всё, чем он занимался, не имеет никакого отношения к безопасности России. Во всех странах этим занимаются МВД и налоговая полиция, но никак не контрразведка. Почему же в России всё иначе? Да потому, что у нас идёт передел собственности, потому что у нас борьба с организованной преступностью — самое прибыльное дело. Сегодня ловить шпионов — неблагодарная каторжная работа. А вот работать с бандитами и следить за коммерсантами — золотое дно!
За полтора года до побега Литвиненко устроил скандально известную пресс-конференцию, привёл своих коллег и озвучил обвинения в адрес ФСБ: там совершаются преступления.
Они думали — их услышат. Но общество в России, народ — безмолвствуют. Если и услышали — то промолчали.
Бунтовщиков стали 'прессовать: Литвиненко по ложному обвинению посадили в тюрьму. И хотя суд его оправдал, за первым обвинением последовало второе, и третье, и ему дали понять, что Контора не отступится — в конце концов он будет наказан за своё выступление.
Дело кончилось побегом. И новым — заочным — судом.
Он убежал потому, что там не было нас с вами — общества. Он использовал все личные методы защиты, а общественных — не оказалось.
Мы, конечно, догадываемся, что происходит со спецслужбами в России. Они внедряются в банки и участвуют в конкурентной борьбе, занимаются откровенным рэкетом и терактами, — работают— со СМИ и Государственной думой. Но у нас были только отдельные факты или только подозрения.
