Мамочка тут же привела в исполнение эту идею, позвонив и выяснив, что нужно ехать во вторую городскую больницу. Больше вопросов не возникло – машина припустила по улицам по указанному адресу. Я с тревогой обернулся назад, посмотреть, как дела у мальчика. На мой вопрос он только что-то промычал, но был в сознании. Мамочка же, словно очнувшись, принялась меня благодарить и удивленно спросила, зачем я поехал с ними?
Зачем? - хороший вопрос. Вот попробуй, объясни, что я ангел, которому нефиг делать и который от скуки решил помочь людям. «А что? Заменить только слово ангел на человек и пойдет», - так я и ответил. Удивляться моему альтруизму у мамочки не было сил, и он приняла это, просто, как дар небес. Ну и не сильно ошиблась.
Мы уже подруливали к приемному боксу скорой помощи. Расплатившись с водителем, я суетливо выскочил и побежал за носилками, или санитарами. Залетев в приемное отделение, увидел перед собой санитарку, воззрившуюся на меня круглыми бессмысленными глазами, как рассерженная рыба на рыбака.
- Вы чего это мужчина без разрешения лезете? Сюда нельзя! – равнодушно строго спросила она.
- Здравствуйте. А куда тогда можно? – опешил я от такого «безприветственного» обращения.
- Никуда нельзя. Что Вам нужно, мужчина? – рыба напустила на себя еще больше строгости.
- Носилки и врача. Там в машине парень почти без сознания.
- А почему Вы не на скорой?
- Почему, почему? Так удобнее было, – и увидев стоящие в углу носилки, направился к ним.
- Мужчина стойте, не то я охрану вызову! – наконец рыбина оторвала свою пятую точку от стула и попыталась начать действовать.
- Вот-вот, вызовите! Будет хоть кому носилки тащить. И заодно врача пригласите, чтобы больного посмотрел, – уже выскакивая из дверей, крикнул я.
Мама несчастного парнишки уже ждала у открытой дверцы машины. Мы поставили носилки рядом, и я осторожно стал стаскивать парня с заднего сиденья. Неожиданно кто-то сильный подхватил высовывающиеся наружу ноги парнишки. Это оказался водитель, который не стал равнодушно следить за происходящим. Вместе с ним мы сноровисто и бережно уложили парня, а затем понесли в приемное отделение.
Там народ явно зашевелился, но не в совсем нужном для нас направлении. Кроме означенной медсестры в комнате появилось пара бугаев, одетых в какую-то униформу. Мы с водителем, как ни в чем ни бывало, поставили носилки с мальчиком посреди комнаты и я, мило улыбнувшись, спросил:
- Врач уже на подходе?
- Какой врач? Вы, мужчина, что себе позволяете? Вот сейчас охрана выставит вас всех за дверь! – разразилась было на меня руганью медсестра, но охранники, увидев, что мы, действительно доставили серьезного больного, только махнули руками и удалились, сказав даже что-то типа: «извините».
Меня достала эта упертая женщина, поэтому я, подойдя к ней, заглянул «по ангельски» в глаза и прошептал:
- Если сейчас здесь не будет врача, то ты об этом будешь потом сильно жалеть.
Девица, явно испугавшись, выскочила за дверь, а я поспешил успокоить мамочку:
- Это только медсестры такие. Что поделаешь, зарплата маленькая, образование тоже. Вот сейчас врач придет и во всем разберется.
Несчастная мать согласно кивнула почему-то без выражения большой надежды на лице, и в комнате повисло напряженное молчание. Водитель ушел, и мы вдвоем прислушивались к мальчику. Пытаясь прочувствовать его состояние, я понял, что положение ухудшается и довольно быстро. Наконец, дверь резко распахнулась и на пороге возникла темноволосая женщина лет пятидесяти, низкого роста, хмуро осматривающая нас своими карими глазами.
- Где больной? – буркнула она тоже «забыв» поздороваться.
- Здравствуйте, - я, опешив от такого обращения, кивнул в сторону носилок и, извиняясь, посмотрел на мамочку мальчишки: мол, не ожидал, что и врачи здесь такие «культурные».
Но тетенька свое дело знала туго. Сразу начала осматривать парня, буркнув нам, что она хирург. Парень только подвывал под ее руками. Её, и так невеселое лицо, все больше хмурилось.
- Срочно на анализы и в операционную! – скомандовала она почти военным тоном медсестре, незаметно появившейся за нашими спинами. Затем встала и уже уходя, вспомнив о родственниках, обернулась и сказала. - У мальчика, похоже, перитонит, температура начинает повышаться, скорее всего, аппендикс прорвало. Еще бы пару часов и нам нечего было делать. Вы кто хоть ему?
- Мать, - ответила совсем расстроенная женщина.
- Сообщите все данные о мальчике медсестре и можете подождать в отделении, - на этом она посчитала общение с родственниками достаточным и скрылась за дверью.
Сестра тоже скрылась за дверью и вскоре появилась с каталкой. Женщины подняли носилки, и я осторожно переложил несчастного парня на нее. Медсестра увезла каталку, позвав за собой мать для помощи, и я остался один.
«Как странно, - задумавшись, я уселся на кушетку: Почему эти люди так обращаются с больными? Словно с неодушевленными предметами. Ни здрасте, ни до свидания. Ну, пусть, я поссорился с медсестрой, но причем здесь мальчик и его мама? Откуда столько равнодушия? Хотя, хирург профессионально определила, что с мальчиком – это да, но почему не улыбнуться, не подбодрить, не сказать пару ласковых слов мальчишке?»
Я так был расстроен, что не заметил, как в комнату зашла новая медсестра. Озадаченно посмотрев на меня, она пробормотала что-то насчет сменщицы и опять-таки, не здороваясь, спросила:
- Что Вас беспокоит?
Я удивленно посмотрел на нее и высказал очевидную глупость:
- Душа болит. Вот, ласки не хватает, - лучше бы я этого не говорил. Сестра подозрительно на меня посмотрела и задала еще вопрос:
- А как Вас зовут?
Я был в таких расстроенных чувствах, что, не задумываясь, ляпнул:
- Буль.
- Что?
- Ну… то есть, как его, Женька!
- ? – сестра все подозрительнее на меня посмотрела и сверилась с папкой, находящейся в ее руках.
- То есть Евгений Григорьевич, - я, наконец, вспомнил, как «меня» зовут.
- А фамилии нет?
- Как нет? Эта… Котов, вот! – а на душе стало совсем мерзко и захотелось выговориться. Поэтому я скороговоркой понес совсем несусветную чушь. – Вы не понимаете. Конечно, как понять человеку ангела? Но это и не надо, вы хотя бы друг друга не мучайте, почем зря. Ну, почему вы все такие равнодушные и злые? Знаю, знаю, вы столько боли и горя видите, что любой зачерствеет. Но поймите – все возвращается вам бумерангом. Вы же в ответ от людей, вместо благодарности только проклятия собираете на свою душу. Можно же хотя бы пластмассовую улыбку нацепить – всем же легче будет… и потом, неужели Вам неприятно помогать людям?
- Что-то странные беседы Вы водите, - невозмутимо прервала девушка мою тираду. Затем, еще раз заглянув в паку, буркнула. – Подождите секундочку, что-то здесь не так, - и юркнула за дверь.
А я остался сидеть, соображая, что от меня хотят. Похоже, и эта сестричка не особо горела желанием выслушивать чьи-либо жалобы. Но долго рассиживать мне не дали. Нарушая все неторопливые бюрократические традиции, в комнату заскочили два бравых мужичка в белых халатах и, подозрительно широко улыбаясь, пригласили меня пройти.
- Куда? – только догадался спросить я, вставая с кушетки и улыбнувшись в ответ.
- Да тут недалеко. Нужно маленькую формальность оформить, - проговорил один медработник.
- А, наверно засвидетельствовать, что мальчика привезли, - догадался я, но тут же сам себе возразил. – Но с ним же мать. Я-то тут причем?
- Причем, причем! – опять загадочно улыбнулся медбрат и, ловко подхватив меня под локоть, повел
