даже не была уверена, что бы они предпочли — победу или отступление.
Столь недвусмысленное напоминание о непрочности созданного ею союза привело Бэнр в ярость. Она бы с радостью отстранила обеих, а еще лучше казнила бы их прямо на месте. Но она хорошо понимала, что это невозможно, ее войско сразу развалится. К тому же она хотела, чтобы обе или хотя бы одна из них видели ее во славе, видели, как она отдаст Дзирт До'Урдена Ллос.
— Ты отправишься к нижнему входу, чтобы вдохновлять солдат и руководить нападением, — резким тоном обратилась она к Зирит, решив, что становится слишком опасно оставлять их вместе. — А Оропол пойдет со мной.
Оропол не отважилась ни о чем спросить, но Бэнр все поняла по ее лицу.
— У нас есть дело во внешних туннелях, — только и сказала она.
«Над Бергиньоном вот-вот взойдет солнце», — знаками показала Квентель сестре.
Бладен Керст, и так всегда раздраженная, просто вскипела от злобы. Она круто отвернулась от сестры и ее зеркала и посмотрела на мать.
Открыв уже рот, она услышала в голове голос Метила.
«Не нужно плохих новостей, — внушал он обеим сестрам. — Зирит и Оропол и так уже подумывают об отступлении».
Бладен Керст благоразумно примолкла.
Они разделились. Зирит с элитным подразделением направилась на восток, к Мифрил Халлу, а Мать Бэнр, сопровождаемая Квентель, Бладен Керст, Метилом, полудюжиной лучших воинов-женщин и скованным Гэндалугом, — на юг, туда, куда указало гадательное перо.
На ином уровне бытия, в сером тумане, в слякоти и вони Бездны, Эррту наблюдал за происходящим, пользуясь как экраном гладкой поверхностью ножки гриба, росшего около его трона.
Громадный демон был зол. Он понял, что Мать Бэнр пустилась преследовать Дзирта До'Урдена, и понимал, что, когда она его найдет, ей не составит никакого труда уничтожить его.
Он без конца изрыгал проклятия, в основном в адрес Ллос, соблазнившей его свободой — той свободой, которую мог ему дать лишь живой Дзирт До'Урден.
Словно специально, в следующий миг Мать Бэнр снова начала колдовать. Она открыла врата в Бездну и стала призывать на помощь могучего глабрезу. Подозрительный Эррту сразу решил, что она это делает лишь для того, чтобы поиздеваться над ним, вызвать одного из его сородичей и его руками отрезать всякую надежду на освобождение. Так мыслили все мерзкие порождения Бездны, включая саму Ллос. Что такое доверие к другим, они не знали, поскольку и им самим верили лишь глупцы. К тому же каждый из них думал только о себе. В представлении Эррту все сейчас было против него, а поскольку интересовался он только собой, вот он и решил, что Бэнр вызывает глабрезу не случайно, — это Ллос решила всадить кинжал глубже в его черное сердце.
Эррту первым подоспел к открывшимся вратам. Однако он все равно не смог бы туда пролезть, даже не будучи изгнанным, потому что Бэнр, мастерски владевшая заклинаниями, подобрала такое, на которое мог откликнуться лишь определенный демон. Но он дождался, когда из вихрящегося тумана появился вызванный глабрезу и направился к полыхающему порталу.
Эррту выскочил ему навстречу и взмахнул плетью, ударив глабрезу по руке. Глабрезу и сам был не мал и хотел броситься на противника, но увидел, что тот не собирается с ним драться.
— Это обман! — взвыл Эррту.
Огромный глабрезу, уже нетерпеливо щелкавший клешнями, приостановился и прислушался.
— Я должен был первым попасть на Материальный уровень, — прорычал Эррту.
— Но ты же в ссылке, — возразил глабрезу.
— Ллос обещала положить ей конец, — огрызнулся Эррту, и глабрезу пригнулся, решив, что демон сейчас набросится на него.
Но Эррту быстро успокоился:
— Да, конец! И я смогу вернуться не один, а с целой армией танар'ри. — Он помолчал. Он сочинял на ходу, но в голове уже складывался стройный план.
Бэнр снова позвала, и глабрезу пришлось напрячь всю свою волю, чтобы в тот же миг не прыгнуть в горящие врата.
— Она даст тебе убить только одну жертву, — быстро добавил Эррту, видя, что глабрезу колеблется.
— Лучше одну, чем вообще никого, — ответил тот.
— Даже если из-за нее я не смогу попасть на Материальный уровень? — спросил Эррту. — И не смогу взять тебя с собой, сделать своим генералом и устроить настоящее побоище?
Бэнр снова позвала, но глабрезу не сдвинулся с места.
Эррту поднял громадные руки, призывая его задержаться еще ненадолго. Он скрылся в тумане и вернулся с одной вещью, реликтом Смутного Времени, которую не так давно дал ему демон поменьше. Это была небольшая шкатулка. Эррту открыл ее и достал сверкающий черный сапфир. Пламя вокруг ворот сразу же утихло, а потом почти погасло. Эррту быстро сунул камень обратно в шкатулку.
— Когда придет время, достанешь его, — сказал он и добавил: — Мой генерал.
Он бросил шкатулку глабрезу, не совсем представляя, что выйдет из задуманного плана. Но больше Эррту все равно ничего не мог сделать. Да, он удержал демона и не сразу пустил его к Бэнр, но какой в этом смысл? Ей не так уж нужна помощь, чтобы справиться с обычным воином.
Зов с Материального уровня повторился, и на этот раз глабрезу шагнул прямо в горящие врата.
Эррту зло смотрел, как закрылся портал, отрезая еще одну возможность выйти на Материальный уровень. Но теперь он сделал все, что мог, хотя и не знал, достаточно ли этого. Он снова уселся на свой грибной трон, чтобы наблюдать и ждать. И надеяться.
Бренор на миг остановился. В тиши туннелей врагов не было видно, и Восьмой Король Мифрил Халла подумал: наверное, скоро уже рассвет и начнется еще один сухой холодный день. Быть может, он станет последним для клана Боевого Топора.
Бренор взглянул на четырех своих друзей, сделавших короткую остановку для еды и отдыха. А ведь все они не дворфы.
Но у Бренора не было других друзей, кроме Дзирта, Кэтти-бри, Реджиса и Гвенвивар. Бренор в первый раз подумал, как это странно. Дворфы не то чтобы враждебно относились к другим народам, но все же держались обособленно. Живой пример — генерал Дагнабит, который, будь его воля, выгнал бы Дзирта из Мифрил Халла, а у Кэтти-бри отобрал бы лук и снова вернул реликвию в Зал Думатойна. Дагнабит не доверял никому, кроме своих соплеменников.
А вот Бренор сражается за Мифрил Халл со своими друзьями не дворфами.
Эта дружба согревала сердце короля, но размышления навели его на другие воспоминания.
Бренор подумал о Вульфгаре, который был ему вместо сына, а женившись на Кэтти-бри, стал бы зятем и принцем Мифрил Халла. Впервые у дворфов был бы принц семи футов росту. Бренор никогда не знал горя сильнее, чем то, которое свалилось на его плечи после гибели Вульфгара. Королю оставалось жить не меньше века, но в те горестные дни дворф чувствовал, будто смерть стоит у порога, и ждал ее как избавления.
Теперь же все изменилось. Бренор все еще тосковал по Вульфгару — и всегда его глаза будут туманиться при воспоминании о благородном юноше, — но он, как-никак, был Восьмым Королем Мифрил Халла, повелителем гордого, сильного народа. Горестное смирение и отчаяние Бренора перегорело и превратилось в гнев. Темные эльфы, те самые темные эльфы, что сгубили Вульфгара, вернулись. Эти бесчестные и коварные последователи злобной Ллос теперь, похоже, хотели убить Дзирта и разрушить Мифрил Халл.
Много раз за эту ночь Бренор омыл свой топор в крови дроу, но все еще не насытил свою ярость. Она только росла, медленно, но неуклонно. Дзирт пообещал, что они найдут главную жрицу, которая направляла завоевателей, и Бренор просто обязан был дожить до этого момента.
Почти все время, что шла подготовка к войне, Дзирт не вмешивался. Теперь тихо вел себя Бренор, предоставив Дзирту и пантере вести всех вперед.
