двери были утыканы — в почтовый ящик уже не вмещались… У нас дома принтер работал, как целая типография, распечатывая справки, копируя мои характеристики и дневник ребенка — поверьте, даже при моем вполне стервозном характере, приличной зарплате, огромной квартире, безукоризненном поведении и оценках ребенка отбиться было очень сложно. Как сделать, чтобы до этого не доходило? К сожалению, никак: любая сволочь на вас напишет бумажку, а оправдываться будете вы, и доказывать все будете вы — презумпция невиновности здесь не действует. Не пустите в дом — будут в милицейской машине у подъезда караулить. На телефонные звонки не будете отвечать — на работу придут. Не явитесь по вызову — через администрацию района наложат штраф. Ребенка же просто в неврастеника превратят постоянными хождениями по психологам и юристам».
Ювенальная юстиция даст еще один повод для расправ над людьми: на сей раз им будут угрожать арестом детей и помещением их в спецприемник или интернат. Ну, например, за то, что родители своих детей «неправильно» воспитывают. При Сталине анонимные стукачи обвиняли тех, кому хотели насолить, в антисоветских высказываниях или в рассказывании политических анекдотов. Сейчас можно накатать кляузу, в которой взять и обвинить человека в том, что он вредно влияет на собственных детей. И разного рода недоумки и мерзавцы не преминут этим воспользоваться.
Любопытно, что мой уже упомянутый вечный идеологический оппонент — боговерующий журналист Александр Минкин — однажды в радиоэфире открыто признался, что настолько не любит образ мысли Александра Никонова, что даже хотел написать на меня донос с целью лишения родительских прав. Ибо, по мнению Минкина, мой образ мысли портит моего ребенка. Потому что я не верю в бога и вообще придерживаюсь не тех идей, которые нравятся Минкину. Благими намерениями вымощена дорога в ад социализма…
В чем же опасность перегуманизированного общественного сознания? Не только в том, что сверхгуманизм превращается в свою полную противоположность — страдания конкретных людей во имя абстрактных идеологем. Главная беда — в инфантилизации общества. В том, что гипертрофия гуманизма порождает иждивенческие настроения. Люди начинают думать, что им все должны только потому, что они плохо живут. Государство мне обязано купить протез — только потому, что у меня нет ноги!.. Я не шучу. Я с этим столкнулся на программе Первого канала «Участок», куда меня пригласили в качестве эксперта. Программа была посвящена проблемам инвалидов, и меня до глубины души поразила степень инфантилизма, несамостоятельности нашего населения, которое свято убеждено в том, что не люди обеспечивают государство, а государство людей.
Идея, которую я пытался донести до публики, была проста: нужно создать такую прозрачную и удобную социальную среду, в которой увечные люди не будут чувствовать себя инвалидами. Если кругом есть пандусы для колясочников; если колясочник, как в Лондоне, может заехать на своей коляске в автобус, потому что из пола автобуса выезжает специальная аппарель; если любой колясочник может заехать в любое учреждение, получить образование, соответствующее своим способностям, то он в социальном плане никакой не инвалид, а полноценный человек. И, соответственно, в пенсии не нуждается. В Швейцарии, например, безногому программисту никакая пенсия не положена. Потому что программисту для работы ноги не нужны.
И эта простая идея вызвала встречный вал дикой ярости. Народ в зале возмущенно вопил, требуя не работы, но пенсий и льгот, пенсий и льгот, пенсий и льгот!.. И в глазах их светилась неистребимая уверенность: раз я инвалид, мне все должны!
— Как это не платить инвалиду пенсию, даже если он ходит на работу? — удивлялись наши люди. — Ведь ему трудно без ноги добираться на работу!
То есть получается, что инвалиду нужно платить не только за работу, но и за то, что он дает себе труд на работу приехать. А я знаю людей, которые ездят на работу в Москву из Клина. Это тоже нелегко. Им за трудности пути до работы тоже нужно пенсию платить?
— Вы рассматриваете людей только как трудовые единицы! — кричал мне один инвалид на коляске. — А они еще и люди! Их пожалеть надо.
Но на мой вопрос, должен ли инвалид получать пенсию не за потерю трудоспособности, а из жалости, он так и не ответил.
Вокруг меня бушевал океан агрессивного, наглого иждивенчества! Разбалован наш народ социализмом. Это подтверждается еще и тем фактом, что после 1995 года, когда в России был принят ряд нормативных актов, увеличивающих пенсии и льготы для инвалидов, число инвалидов в России выросло практически вдвое! Все вдруг резко стали инвалидами. Хотели как лучше, а получилось по-социалистически. В результате система стимулирует людей стоять в очередях за миллионом справок и совершенно не стимулирует искать работу по силам. Система воспроизводит ущербность и нищенство. Лучше бы государство эти деньги направило на строительство пандусов для создания транспарент-ной среды, а не на поощрение социального иждивенчества.
Потому что программы широкомасштабной халявной помощи разного рода беднякам только плодят бедность.
Воистину права была американская писательница и философ Айн Рэнд, написавшая про таких: «Пресмыкающиеся в темных углах людишки, полуумоляющие, полуугрожающие, кичливо выставляющие напоказ свои открытые язвы в качестве единственного обоснования права на жизнь и своего еди нствен ного достоинства».
Ну, ничего, кризис расставит все по местам. Не сразу. Но непременно. И чем глубже и дольше он будет, тем яснее прочистит мозги.
Кризис — это вычистка авгиевых конюшен избыточной социалыцины. Это сокращение ресурсов и поиск резервов. У мира уже не будет денег ни на поддержание халявщиков типа того бомжа при французском коммунизме, с рассказа о котором я начал эту книгу, ни на многочисленные пособия и пенсии тем, кто, прикрываясь разными справками, просто не хочет работать.
Аминь.
ЧАСТЬ III
ЛИБЕРАЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ
Сейчас мы стремительно несемся к фискальному шторму, степень разрушительности которого трудно переоценить… Когда придет день платить по долгам, мало не покажется никому.
Настали иды марта!
Пока не вспыхнет и не пройдет этап хаоса, битья витрин, после которого выйдет пар, пока не прольется кровь, не возникнет усталость от насилия, не появится и элемента национального согласия: ладно, давайте начинать уже строить жизнь заново…
Главная страна мира — Америка. Это самая большая экономика, от которой зависят все другие экономики. Америка — мировой эмиссионный центр. От благополучия Америки зависит благополучие мира. Но проблема втом, что никакого благополучия в самой Америке давно уже нет.
В славном городе Нью-Йорке на Манхэттене стоит электронное табло, на котором высвечивается государственный долг США. Это знаменитые «Часы Национального Долга», которые были установлены на
