и сжигал сам себя. На все же Пределы сейчас было только несколько десятков подобных Дэйру… и ни одного, кто бы его превосходил.
Раньше не было.
– Когда я спросил, он не ответил, – пожал плечами Ксиль, возвращаясь к возне с Дариэлевой прической. Я хмыкнула: что бы ни менялось в этом мире, но золотисто-медовые, гладкие, как шелк… да что говорить – даже спутанные и тускловатые, как сейчас, волосы эльфа по-прежнему вводили Максимилиана в состояние полного восторга. Это смотрелось забавно, как если бы матерый убийца при каждом удобном случае начал умиленно охать над котятами. – Да и так ли это важно… Найта, а ты сможешь спать в кресле? Я бы не рискнул подкладывать тебя под бок к Силле сейчас…
– Спать? – удивилась я. – Да разве я сейчас засну… Лучше книжку почитаю. Да и Дэйр может очнуться в любую минуту.
Максимилиан в ответ только хмыкнул и, кажется, полностью посвятил себя игре с тяжелыми золотистыми прядями волос. Я задала еще пару вопросов, но беседы не получилось. А через некоторое время меня, как ни странно, действительно начало клонить в сон.
Последним, что запомнилось, было ощущение неимоверной тяжести «Токсикологии» в неуклюжих пальцах и вездесущий в Академии сквозняк.
Потом кто-то осторожно забрал у меня книгу, а на плечи легло теплое одеяло. Я пробормотала: «Спасибо, Ксиль» – и провалилась в сон.
Утром, естественно, спина у меня затекла, как у столетней бабки.
Максимилиан все так же сидел в изголовье кровати, пристроив голову Дэйра себе на колени. Челка целителя была заплетена в мелкие-мелкие косички. Выглядело это ужасно смешно.
– С пробуждением, малыш, – весело произнес Ксиль, не открывая глаз.
– Только не говори, что ты всю ночь возился с его прической, – вырвалось у меня вместо приветствия. Взгляд против воли приковало к мутному облачку «воздушного» гипса вокруг ладоней Дариэля. Даже издалека было видно, что руки покрывала пусть и слишком светлая, но все-таки абсолютно здоровая кожа.
Неужели… все закончено?
У меня в горле появился дурацкий комок, а глаза подозрительно защипало. Неужели плачу?
– Жаль было упускать возможность, – князь кивнул совершенно серьезно. И вдруг азартно улыбнулся: – Ну что, снимешь свое заклинание? Ткани уже достаточно восстановились, я думаю.
– Да… да, конечно, – сморгнула я выступившие не ко времени слезы и поднялась с кресла. Одеяло комом осело на полу, и причудливая игра солнечного света и тени превратила его в экзотический цветок, распустившийся посреди зимы за выстывшими стенами Академии. Воздух, очищенный игольчаткой, все еще был невероятно свежим и вкусным, как в лесах Дальних Пределов. Ожидание чего-то чудесного играло в крови, как пузырьки шампанского. Внезапно мне стало стыдно за этот приступ любви ко всему миру и радостного предвкушения, и я шутливо пожаловалась: – А моим локонам ты такого внимания не уделяешь…
– Завидуешь? – усмехнулся Ксиль.
– Еще чего, – я фыркнула и склонилась над Дариэлем, пытаясь разглядеть нити заклинания.
Сегодня перейти на другой уровень зрения было намного сложнее – магия по-прежнему слушалась меня в совершенстве только в стрессовых ситуациях. Максимилиан встал, бережно подложив Дэйру под голову подушку, и отошел, чтобы не сбивать с меня. Делу это не особенно помогло. Взгляд выхватывал то алмазом сверкнувшую в солнечном свете пылинку, то сухую, несвойственную эльфам бархатистость кожи на предплечьях Дариэля, то крошечное пятнышко лака для ногтей на простыне…
– Сосредоточься, – внезапно выдохнул Максимилиан мне прямо в ухо, обхватывая за талию горячими руками. От испуга я дернулась, и перед глазами мелькнули знакомые нити. Осталось только аккуратно потянуть за кончик одной из них, распуская узор…
…и машинально подхватить ладони Дариэля, когда колдовство исчезло и невидимый «гипс» перестал поддерживать их в воздухе.
Руки целителя были очень горячими. Новая, молодая, атласно гладкая кожа словно горела. Ногти отросли на добрых два сантиметра и потемнели до золотисто-коричневого оттенка. Такие привычные тоненькие шрамы и не до конца поджившие ожоги от химических реактивов исчезли, словно меловые рисунки на асфальте после дождя.
Как зачарованная, я медленно отстранилась от князя и склонилась к Дариэлю, к этим обновленным рукам… Коснулась губами костяшек пальцев, ощущая болезненную, щемящую нежность.
Его кожа слабо пахла горьковатой свежестью, как будто растерли по ладони едва распустившийся рябиновый лист.
– Притормози с этим, – Максимилиан мягко, но настойчиво высвободил руки Дариэля из моих дрожащих ладоней и потянул меня за плечи назад. – Лучше отойди пока. Я отслеживаю его мысли, но инстинкты молодого шакаи-ар на грани кровавого безумия – это последнее, с чем стоило бы играть. Уж поверь… Ну, только не плачь… Маленькая моя…
Он осторожно привлек меня к себе, и я с готовностью уткнулась в подставленное плечо и заревела. Голова слегка кружилась. Губы помнили жаркий атлас обновленной кожи.
– У него получилось… – всхлипнула я. – Получилось… Правда, получилось?..
– Тише, малыш, – Ксиль щекотно дунул мне на затылок. Руки его с нажимом оглаживали спину – раскрытой ладонью, от лопаток к пояснице и обратно. Это успокаивало больше, чем любые слова. – Думаю, получилось. Иначе Дэйр бы не стал все это терпеть, правильно?
– Правильно, – прошептала я, комкая воротник его рубашки. Ужасно хотелось обнять Ксиля в ответ, так же провести руками по сильной, гибкой спине… Но я отчего-то смущалась.
С каждым вдохом мое тело словно становилось легче. Спазмы все реже сжимали горло.
– Ты не думай, я не истеричка, – произнесла я, когда дыхание более-менее выровнялось, и переступила с ноги на ногу. Лицо горело, а вот ступням было прохладно. Я словно целиком состояла из контрастов – и в настроении, и в физических ощущениях. – Просто…
– Накопилось? – с незлой насмешкой подсказал Ксиль и отодвинулся ровно настолько, чтобы можно было запрокинуть голову и заглянуть в его глаза. – Да сколько еще их будет, этих проблем… И решений – тоже. Это взрослая жизнь, малыш, – он шутливо склонился, так, что коснулся кончиком своего носа – моего. От неожиданности я рассмеялась и, удивляясь собственной смелости, чмокнула князя в угол губ.
– Все еще «малыш»?
– И всегда будешь… для меня, – серьезно кивнул Максимилиан. – Ну что, будим нашего спящего красавца?
– А можно? – обрадовалась я.
– Можно, – усмехнулся Ксиль и, развернув меня, подтолкнул к креслу. – Только отойди на всякий случай подальше. Хочу показать тебе «завтрак в постель» по-шакарски. Твое место в первом ряду, а мы с Дэйром устроим небольшое представление.
Прозвучало это очень-очень интригующе. Вытирая рукавами со щек подсыхающие слезы, я забралась в кресло с ногами и накрылась одеялом – после жарких объятий Максимилиана воздух в комнате казался прохладным.
Ксиль подмигнул мне и склонился над Дариэлем. Отвел с его лица за ухо челку, заплетенную в мелкие косички – немного скованным движением, будто готовясь к чему-то… И прокусил свое запястье – до крови.
У меня по спине мурашки побежали, а лицо словно жаром обдало.
Темно-красная тягучая капля упала Дэйру на подбородок, скатилась по шее, другая – на щеку, как слеза… Дариэль беспокойно дернулся, инстинктивно обнажая клыки – не по-эльфийски тонкие и острые, как у всех потомков Древних.
–
А в следующую секунду спокойный, невозмутимый целитель вдруг по-змеиному стремительно метнулся к окровавленному запястью. Ксиль с усмешкой уклонился, умудрившись мазануть Дэйра алой влагой прямо по губам. Глаза эльфа были все еще закрыты.
