громила, а он такой маленький. Потом начал накрапывать дождь. Кто-то подошел сзади Сталина и положил ему накидку на плечи…
Вечером нас повезли показать Москву. Москва сияла. Была оцеплена пятью огневыми кольцами. Вокруг Кремля, вокруг вокзала, вокруг окружной железной дороги, вокруг Кольцевой дороги, пять световых колец, все освещено прожекторами. Над Красной площадью был поднят в воздух на аэростатах портрет Сталина, величиной с футбольное поле. На него светили из прожекторов, зрелище было неописуемое. На второй день был прием у Сталина в Георгиевском зале.
В августе нашему корпусу пришлось повоевать в Маньчжурии. Боев как таковых там не было. В основном трудные марши. Остановились под Харбином. Харбин — это русский город. Можно сказать, кусочек Ленинграда — улица Пушкина, улица Лермонтова, товары московские, ленинградские. Мы жили в подворье Никитина. Вообще китайцы к нам очень хорошо относились, в каждом окне красный флаг. Мы им потом всю технику оставили и вышли на Дальний Восток. В Уссурийске сначала были, а потом я попал в Австрию. Австрия была разделена, как и Германия, на четыре оккупационные зоны. Так же ездили «сердца четырех». Что это значит? Патрули — русский, француз, американец и англичанин. Оттуда поступил в академию БТМВ.
— Конечно, самый яркий! Его никак нельзя обойти, ни с какой стороны. Война мне напоминает и ранами, и здоровьем. Другой раз думаю: как ты остался жив? Судьба так распорядилась…
Иллюстрации
Примечания
1
«От Волги до Балтики. Очерк истории 3-го гвардейского механизированного корпуса 1942–1945 гг.» — М.: Наука, 1973.