На последок Гарри успел прошептать:
— Прощай…
Меня его прощание не заинтересовало и не тронуло, я вслушивалась в слова, произносимые старшим сыном. Слова были древние и темные, и я мучительно вспоминала, где могла их слышать или читать?
Габриэль хотел украсть мои воспоминания, мою память, оставив себе хоть частичку любимой мамы! Глупый, я уже давно приготовила объемную колбочку, её тебе вручат после оглашения завещания, что я, зря тут все рассказывала?! Нет, ты не все узнаешь, конечно, но тебе хватит, чтобы понять и простить, и Эйдену покажешь, и повзрослевшим дочерям, и своим детям, если тем будет еще интересно, так что не трать силы, милый, они тебе понадобятся. В моих воспоминаниях тебе предстоит прожить всю жизнь своей матери, найти себе новых врагов, понять моих старых друзей, и ты сможешь! Малфои сильные, очень сильные…
На руках у Беллы угукнула Эйприл, ребенка женщине вручили впопыхах, пока готовили цветы и дописывали прощальную речь, а забрать так и не забрали. Курносая, живая, сероглазая, она перебирала подвески на массивных серьгах женщины и не понимала, что теперь сможет говорить с матерью лишь на портрете. Ей будет труднее всех, но время не вернуть, а если бы я и смогла его вернуть, по-другому все рано не поступила бы. Малышка уткнулась в плечо Лестрейндж и решила заплакать, успокаивая дитя, та крепко сжала её маленькую ладошку.
Держи её Белла, держи крепко, и не отпускай, не смей отпускать!
Искусная рука скульптора вырезала из белого мрамора с черными прожилками мою фигуру в полный рост, её положили на крышку саркофага, и мне на миг показалось, что я живая и вот-вот проснусь. Мастер сверялся со свадебной фотографией, потому вышла я неприлично юной, одетой в то «счастливое» платье с сапфирами, и смотреть на такую молодость и невинность не мог не только Люциус, но и я сама. Вот и пришло осознание, что больше не существую, нет меня…
Я понимаю, что не заслужила света по ту сторону, что все эти годы тонула в крови, и мне наверняка предстоит застрять на одном круге с Нарциссой и то, если повезет. О многом я сожалею, во многом раскаиваюсь, но просить прощения не буду. Не дождетесь!
Мой облик почти растаял, что-то плохое и темное затягивало меня к себе, но я из последних сил подплыла к мужу и нежно прошептала:
— До свидания, мой самый родной чужой человек…
* * *
— Сегодня, 6 января 2014 года, на 35 году жизни, в самом расцвете жизненных сил, коварной рукой предателя интересов Британии и Великого Темного Лорда, была убита леди Гермиона Малфой — почетный глава Визенгамота и достойный представитель своей семьи, фамилия которой на все века останется символом истинной преданности! Принести свои соболезнования родным и близким почившей можно будет завтра, 7 января в 11.00 на родовом погосте Малфой-мэнора. Редакция, в свою очередь, скорбит вместе со всем народом, и сообщает, что леди Малфой посмертно удостоена ордена Мерлина I степени. Да прибудет с нами Темный Лорд! — Артур закончил читать и отшвырнул газету, чуть не свалившись со скамьи.
— Дорогой, не нервничай! Андромеду это уже не вернет, проклятый мальчишка…
— Молли, когда же это закончится, когда?!
Гарри, рассматривающий причудливые узоры на стекле, прислонился лбом к холодному стеклу, остужая свой разум, и пытаясь загнать воспоминания о далеком детстве в еще более далекий угол. Но смешная умная девочка не желала прятаться. Она была везде — и в уютной гостиной Грифиндора, и в Выручай-комнате, и за партой рядом с ним и Роном, и в библиотеке, помогая ему с домашним заданием, и в его душе, полной жгучей ненависти к Гермионе Малфой и её сыну, но не способной избавиться от любви к Гермионе Грейнджер, его лучшему другу…
— Когда похороны?
Артур сощурился и сверился с газетой.
— Завтра в одиннадцать, а что? Ты же не собираешься рисковать, там же будет этот, как его… Габриэль! Не глупи, мальчик мой!
— Я должен попрощаться, — он уже все решил и не позволит себе указывать.
— С ней?! — Рон подавился какао и закашлялся.
— И поздороваться! — Гарри снова повернулся к окну, он увидел как по снегу смешно и неуклюже шагает Лили, проваливаясь в сугробы. Джинни ругала дочь за намоченный комбинезон с медвежонком на груди, в котором дочка и сама выглядела как самый настоящий мишка. Отцовское сердце таяло и, несмотря на холод в доме и за его стенами, именно любовь подсказала ему верный ответ, путь и не такой, как все они когда-то хотели…
— И что ты ему скажешь? — его друг бегал по комнате и размахивал руками. — Ему нельзя ничего сказать, он зло, Гарри, настоящее зло! По сравнению с ним, Волдеморт просто душка!
— Ну, он еще этого не знает… — задумчиво протянул его собеседник, прислушивающийся к скрипу входной двери. Жена уговорила малышку вернуться домой, пообещав ей за то целую гору сладких пирожков с клубникой.
— Ну и? — скептически поинтересовался мистер Уизли. — Так что сказать собираешься?
— Признаюсь, что мы проиграли.
— Ты с ума сошел?! — Рон упал в кресло и взъерошил свою шевелюру.
— Нет, не сошел, мы сдадим ему Майкла.
— Нет Гарри, только не это! Я столько лет их всех за нос вожу, а тут — сдать? Ты болен, приятель, точно болен!
— Серьезно? — мужчина покачал головой и невесело усмехнулся. — Гермиона просто тебя пожалела,
