Люциус вполне логично возразил:
— Когда бы я успел? Мы ведь спали, — выходит, саму возможность он не исключал!
Тут свой слабый голос подала виновница переполоха, то есть я:
— Не отдам!— у меня перед глазами до сих пор стояло лицо Нарциссы, а Драко, видимо, сильно на нее походил. Я резким выпадом схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. — Ты меня слышишь? Не отдам! — хрипела я ему прямо в нос.
— Да я ничего у тебя и не забираю! А тот учебник по заклинаниям — это не я! — даже сквозь пелену кошмара я ярко представила, с каким выражением лиц на него уставились все присутствующие в спальне и незамедлительно пришла в себя. — Ну правда не я, чего вы так смотрите? Она ведь бредит! Вот я и сказал…
— Драко, ты не выспался, иди к себе! — Люциус обреченно повалился в кресло и приготовился к очередной бессонной ночи. Наверняка, будь он холостым Пожирателем, спал бы супруг гораздо слаще и дольше.
— Под такие вопли заснешь, и запечатывание не поможет…
— Иди тогда встречай врача, иди уже куда-нибудь! Учебник он не забирал! Ты бы еще баллы вспомнил, кто у кого и сколько! — Алексия, судя по голосу, готова была вмазать помощнику министра по финансам, такому обманчиво взрослому.
— Мне уже лучше, не ругайтесь. Оставьте нас с Алекс на минутку, — Люциус нахмурился. — Ну пожалуйста, кричать я больше не буду, честное слово!
Муж пробормотал:
— Хорошо, что не гриффиндорское, — но вышел вслед за сыном.
Дверь хлопнула, я подождала еще минуту и спросила:
— Вспоминай быстро, ты видела портрет Нарциссы где-нибудь?
— Видела, конечно видела!
— Где?!
— Хм… У Лестрейнджей дома! Один в картинной галерее за бальным залом, другой в гостиной, слева от органа, или справа… — да уж, напроситься с визитом к Белле я не могла по причине своего здравого ума и не такой уж короткой памяти, как некоторые думали. — А тебе что с её портретов?
— Мне кажется, я знаю, почему в этом доме их нет. Она мне приснилась, но я думаю, это был не совсем кошмар, лучше ты мне скажи…
Я подробно описала все, что запомнила, опуская только свои чувства по отношению к тому ребенку, назвавшему меня мамой. Я не только жалела его, я его немного… боялась. Нарцисса без спроса втянула меня в свою трагедию, в свою боль, жизнь и смерть! Да, женщина хотела меня предупредить, что то, что я видела, может случиться или уже случилось. Там, не здесь. Поскольку, как она сказала, ни прошлое, ни будущее не имело значения для человека по ту сторону бытия.
Но то были её муки совести, её расплата за слабость! Не мои. Не могла она на собственного ребенка смотреть… А куда смотрела раньше?! В зеркало? На себя, такую умную и утонченную? В зеркале мы все хорошие, а Северус — исключение из правил! Все вокруг ей были виноваты, соринку в чужих глазах замечала, а бревна в своем — нет.
Я вспомнила ту взрослую солидную леди под руку с мужем, какой я её запомнила в Хогвартсе. Они вместе навещали Северуса и сына в уже таком далеком 1996 году. Этот взгляд, будто ничего её не тревожит, не касается, не заботит... Мол, вы тут суетитесь, а я со стороны посмотрю, вы такие забавные!
Это она не поступилась и не попросила помощи, а я сделаю все, абсолютно все, даже то, о чем страшно помыслить, лишь бы мой ребенок не стал таким холодным, тоскливым и озлобленным, как тот… Тот — не мой!
Из мысленного круговорота меня вытянул металлический скрип. Алексия, раскрасневшаяся от натуги, пыталась отвинтить конусообразный медный наконечник на ножке кровати.
— Алексия?
— Чтооо… — продолжала тужиться подруга.
— Тебе рожать пора.
— Нет, не пора, еще около месяца… Да что ж так туго привинтили то… Кто ж так делает?! — наконечник и не думал поддаваться, хоть Алексия и старалась изо всех сил и даже, для лучшей результативности, уперлась одной ногой в кровать, сдвинув её с места вместе со мной на приличное расстояние.
— А я не спрашиваю, я утверждаю! Может, когда родишь, мозги смилостивятся и вернутся! У тебя палочка вон торчит, чего ты тянешь?!
— Ой! Ну да. Палочка, — она потянулась за ней, а я снова заорала: — Н-е-т!
— Гермиона, во первых — не ори больше, а то второго врача супругу вызывать придется, а во вторых — почему нет? Мне интересно! Послание с того света — редкое явление. Магглы его называют обычным сном, но не мы. Это не сон, это призрачная явь, по этому вопросу Маркус Лейстрейндж, прадед Рудольфуса, говорил такие…
— Хватит! Не хочу знать, кто там что говорил! Как ты не понимаешь, она желала, чтобы я его увидела, пощупала, узнала, что он существует, на всякий случай!
— Да? Просто я хотела… ты права. Я дурочка. Не вздумай ничего раскручивать! Велика необходимость — мертвым потакать! Слышишь меня?! — Алексия уперла руки в бока и нависла надо мной с довольно угрожающей миной.
