уголкам души. Всё это кровная, она же полная, церемония крещения. Её проводят редко, она не опасна, но зачастую на ум родителям приходят такие мысли: «А что же случится в будущем? Кем вырастет наше дитя и кем станет его крестный или крестная? Стоит ли заранее впускать неродного человека в душу нашей кровинки?» Мысли верные, нужные и честные. Даже Поттеры не осмелились провести такой обряд с Сириусом и не прогадали, еще неизвестно, как бы Гарри пережил заключение крестного в Азкабане. Может, свихнулся бы от переживаний человека, связанного с ним невидимой, но крепкой нитью? Ему и Лорда хватало с лихвой…
Я размышляла по-другому. Кто сможет обеспечить сыну безопасность? Кто не позволит ему метаться с одной стороны на другую, тем самым щадя целостность его души, и не важно, дурной или нет? Кто самим своим существованием избавит Габриэля от сомнений, подобных сомнениям Драко? Кому законы магии не позволят убить моего ребенка? Благодаря кому Люциус и Драко занимают высокие посты и положение в обществе? Кто поделился со мной толикой своей силы, чтобы он выжил? На все вопросы ответ один — Том Марволо Риддл.
Из под свода свисали огромные бронзовые люстры с сотней свечей на них, отблески от огня которых играли на хрустальных подвесках и дарили свой тусклый свет небольшой группе магов, стоящих посреди огромного бального зала, по бокам которого зияли дырами не меньше дюжины овальных окон, кое-где небрежно прикрытых тяжелым зеленым велюром. Кромки выбитого стекла в проёмах напоминали звериный оскал, а ветер, завывающий в этом холодном помещении, раскачивал скрипучие цепи, удерживающие люстры. Помещение было полно мрака, магии и страха. Мы находились в одном из множества залов замка Слизерина. И Лорд выбрал именно этот не из любви к драматическим эффектам, а оттого, что и сам Салазар любил проводить здесь всевозможные ритуалы и обряды. Ошиблись те, кто ожидал от Волдеморта публичной церемонии и вспышек фотоаппаратов, таинство крещения было для него куда более важным, чем опостылевшее общественное мнение!
Габриэль сидел на руках у отца, в моём положении я уже не могла удерживать такой вес, аппетит у сына был отменным. Лорд появился весьма тривиально — через входную арку. Не желая проявлять перед Драко, Асторией и Люциусом свою почти людскую сущность, в этот раз он потрудился даже глазам своим придать красный цвет, а кожа у него в тот вечер блистала особо сочным зеленым светом. Как по мне, Риддл слегка перестарался, но вот скрыть свою радость, чистую радость, он не смог. В каждом его движении сквозило нетерпение, и каждый взгляд, брошенный на моего сына, горел огнем.
— Приветствую вас, мои дорогие! Очень рад, наконец, видеть вас здесь всех вместе! А то бегаете ко мне поодиночке, то один, то другой… — Волдеморт стоял возле мужа и глаз не отрывал от своего будущего крестника. Сын тянулся к нему всем телом, чуть не выпадая из сильных объятий отца, но Лорд не спешил брать его на руки. Да, они ощутили друг друга, но что то были за ощущения? Казалось, Риддл своих эмоций опасался, и как покажет будущее — не зря. Любовь к ребенку — не то, что было ему необходимо, чтобы шагать по жизни легко и бездумно!
Я залюбовалась высокой фигурой мужа, одетого во все черное. В его облике светлыми были только его волосы и волосы сына, наряженного, как и отец, в темный бархатный костюмчик. Одна кровь, они и смотрели на этот мир одинаково, безразличными стальными глазами с легким прищуром, надежно скрывающим, что же там за завесой спокойствия…
— Какой симпатичный малыш у вас вышел, Малфои, какой симпатичный… — я замерзла и страшно хотела домой. Церемония церемонией, но чтобы я в очередной раз не заболела, будучи насносях, а Лорду вновь не пришлось проявлять чудеса изобретательности, дабы я не отправилась к праотцам, то имело смысл уважаемого Волдеморта поторопить.
Я, конечно, догадывалась о его смятении, но согревающие заклятия в этом зале отчего-то не срабатывали, а потому…
— Мой Лорд! — нетерпеливо начала я, надеясь, что продолжать не придется и меня поймут. С Риддлом мы общались и по долгу службы, и просто так. Однажды я даже была приглашена им в этот замок на чай, наивно полагая, что застану в его подземелье еще с десяток Пожирателей, но, как оказалось, был только чай с жасмином и шахматы. Тоска и одиночество могут застать врасплох кого угодно, так что лучше не зарекаться.
— Да-да, приступим! Я, понимаете ли, никогда в подобном не участвовал…— тоном любящего «дедушки» пояснил он свою неторопливость и начал процедуру обряда.
Ничего сложного делать и не пришлось — я, Лорд и Люциус стали импровизированным треугольником. Риддл громогласно читал заклинание, а мы его за ним повторяли слово в слово, после чего супруг передал сына мне, я передала его Лорду, а тот, капнув на губы малыша своей кровью, вновь передал его отцу. И так три круга, пока всех не окутала прозрачная паутина, а Габриэль не перекочевал на руки своего новоявленного крестного уже окончательно. Всё. Мы подарили Габриэля Малфоя Темному Лорду.
«Пусть теперь вечно расплачивается за его спасение, раз так хотел!» — нехорошо позлорадствовала я, позабыв, что платить будем мы оба, если уже не платим…
Спустя пять минут мне все таки удалось хитростью ослабить хватку Лорда, задав ему вопрос насчет распределения прибыли между магглорожденными владельцами предприятия и чистокровными, и пока он разглагольствовал о принципах налогообложения «недостойных», я все же выдрала у него сына, ради приличия поддакнула и дерзко завершила беседу. Мы вежливо распрощались, учтиво пригласив крестного нанести ответный визит крестнику, и отбыли. Опечаленных таким поворотом событий оказалось всего двое — Габриэль и Волдеморт…
* * *
Шли дни, сплетаясь в недели и месяцы, но все же проходили они как-то незаметно, легко и беззаботно. Очередное рождество у старика Эйвери более не вызывало скуки и отвращения. Мы с Алекс, Асторией и Амандой порхали между столиками, выслушивая от похожих на нас щебечущих девушек и степенных мадам горы сплетен и слухов, на ходу поедали всякие вкусности, танцевали с мужьями, мяли щечки подвернувшимся детям, умиляясь их схожестью с родителями, отчего те обычно расцветали, и просто жили.
За неделю до празднества я стала крестной мамой Сюзанне, и обряд был полным, подруга любила в этой жизни идти до конца, раз уж решилась. Девочка, наряженная в белое атласное платьице с рюшами, сидела в манеже у того самого фонтана с русалкой, который мне приглянулся в моё первое Рождество здесь, складывала яркие кубики и поедала лимонные тянучки. Я чувствовала, что ей хорошо, а значит и Лорд мог чувствовать, хорошо или плохо моему сыну. Как он смог на такое согласиться…
Утомившись от беготни и словно вернувшегося ко мне детства, и вдоволь навеселившись с бумажными канарейками, оживавшими сразу, как только к ним прикасалась чья-то рука, я присела возле Сюзанны и замахала обеими руками Люциусу, таскавшему за собой Габриэля, и представляющего его каждому, кто с малышом был еще не знаком. Таких было ничтожно мало. Сына мы давно перезнакомили с представителями высшего света, к тому же его мать являлась официальным представителем Темного
