переключиться…
Одри, усевшись в кресло, со вздохом взяла кипу журналов. — Что именно, мэм?..
Блэкки медленно повернула голову — в ее взгляде наконец-то появилось что-то осмысленное. — Ну, я же говорю — что-нибудь содержательное… Почитай названия.
Одри вновь вздохнула.
Несмотря на всю тяжесть своего состояния, от Блэкки не укрылось, что ее просьбы вызывают у этой странной новенькой если не явное неудовольствие, то, во всяком случае, скрытый протест. Она произнесла раздраженно — на такое раздражение способен только наркоман, находящийся в состоянии «ломки»:— Послушай, когда тебя старшие о чем-нибудь просят, надо не тяжело вздыхать, а с радостью выполнять любое распоряжение… Понятно?..
Одри опустила глаза. — Да.
Блэкки произнесла еще более раздраженным тоном:— Надо говорить: «понятно, мэм»!.. — Понятно, мэм!.. — повторила Одри.
Блдкки, внимательно посмотрев на девушку, словно пытаясь определить, действительно ли та поняла все именно так, как следует, произнесла:— Читай.
Сдержав вздох, Одри принялась читать названия разделов одного из журналов:— «Эротический массаж», «Здоровый сон», «Под счастливой звездой», — произнесла Одри и на последней рубрике тут же прикусила язык.
Блэкки заметно оживилась. — «Под счастливой звездой»? — переспросила она. — Это, наверное, гороскопы… А ну-ка…
В то самое время, когда доктор Джакоби путем умозрительных заключений и естественных законов пытался доказать самому себе существование Бога, Бенжамин Хорн, к огромному своему удовольствию, наконец-то завершил переговоры с норвежскими бизнесменами — они, несмотря ни на что, согласились финансировать его проект.
Подписание документов проходило все в том же «Одноглазом Джеке», в небольшом кабинете, обшитом полированным красным деревом. За небольшим столиком в центре сидел сам Бенжамин Хорн и мистер Андерсен, уважаемый в Осло финансист. Перед каждым из сидящих лежало по листку бумаги, на которых и предстояло поставить свои подписи.
Улыбаясь, мистер Хорн протянул мистеру Андерсену свой «Паркер» с золотым пером. — Прошу вас…
Тот улыбнулся. — Только после вас…
Хорн продолжал настаивать:— И все-таки…
Андерсен почему-то решил предоставить право первой подписи американскому партнеру. — Извините… После того, как вы…
Хорн продолжал протягивать «Паркер». — Нет, мистер Андерсен… Вы должны подписать этот документ первым…
Это взаимное препирательство, бывшее не чем иным, как просто показной демонстрацией взаимоуважения бизнесменов, также входило в протокол. По собственному опыту Хорн прекрасно знал, что фразы вроде «вы первый», «извините, первым будете вы» и «только после вас» могут повторяться очень долго. — Мистер Андерсен… Убедительно прошу…
Мистер Андерсен отрицательно помотал головой — только теперь Хорн заметил, что норвежский партнер изрядно пьян.
«И когда это он уже успел?» — с немалым удивлением подумал Бенжамин.
Норвежец отвел руку с протянутым «паркером». — Нет, мистер Хорн… Я поставлю свою подпись вслед за вами…
Бенжамина эта излишняя вежливость начинала бесить, однако поставить подпись первым он не решался.
«Мало ли что этот норвежский перец еще обо мне подумает, — промелькнуло в голове Хорна, — может быть, сочтет за проявление крайнего неуважения… Кто их там знает, в этой Европе…»
Как истинный американец, Бенжамин Хорн терпеть не мог Европу, европейцев и все, с этими понятиями связанное, предпочитая исключительно все американское. Однако в силу различных причин мистеру Хорну иногда приходилось иметь дела с европейцами, и он, привыкший к американской простоте нравов и раскованности отношений, всякий раз терялся при процедурных моментах — вроде этого.
Притворно улыбнувшись, он повернул вспотевшее лицо к партнеру и голосом, в котором прозвучало глубоко затаенное раздражение, произнес:— Мистер Андерсен… Очень прошу вас — поставьте свою подпись первым…
Норвежца невозможно было переубедить — этот наследник викингов отличался завидным упрямством. — Нет, вы сперва поставьте…
Наконец, терпению Хорна пришел конец. — Хорошо, — произнес он, — хорошо, мистер Андерсен… Только когда вы приедете в свой Стокгольм… не говорите, пожалуйста, что в Твин Пиксе живут невоспитанные и негостеприимные люди…
Норвежец округлил глаза. — А при чем тут Стокгольм?.. — не понял он реплики Хорна. — Вы ведь знаете, столица моей прекрасной северной родины — Осло… Когда-то она называлась Христианией — мой дедушка Улоф еще помнит те времена…
Бенжамин Хорн замахал руками. — Как же, как же… Как это я мог так непростительно оговориться — конечно же, Осло… У вас еще есть такой замечательный писатель Андерсен…
Норвежец повернул в сторону Бенжамина коротко стриженную голову. — Андерсен, — произнес он, — это датский писатель. Наша национальная гордость — Ибсен…
«Сейчас этот норвежский перец начнет рассказывать мне обо всех достопримечательностях, — с отчаянием подумал Хорн. — Надо скорее закругляться…»
Когда подписи, наконец, были поставлены, и бизнесмены, согласно негласному правилу, пожали друг другу руки, Бенжамин как бы между делом поинтересовался:— Скажите, мистер Андерсен, а как там у вас… в Европе… После подписания таких документов… В общем, мне интересно, у вас принято это как- нибудь отмечать?..
Андерсен улыбнулся. — Еще как!.. И не только после, но и до!
«И зачем я это спросил, — подумал Хорн, явственно ощущая исходящий от партнера аромат „Джонни Уокера“, — и так понятно…»
Встав из-за стола, Хорн с полуулыбкой подошел к Андерсену и, по-дружески приобняв его, произнес:— Ну, а теперь будем веселиться… — он кивнул в сторону двери, за которыми начинался коридор, ведущий в то самое крыло, где находились номера с девочками. — Прошу вас, мистер Андерсен…
Глава 34
За эти несколько дней Гарри Трумен и Дэйл Купер сблизились настолько, что шерифу порой начинало казаться, что знаком с агентом ФБР очень и очень давно — чуть ли не с самого рождения. Во всяком случае, в отсутствие Купера Трумен начинал скучать — его скуку не могли развеять ни болтовня Люси Моран о последних городских происшествиях, ни даже ее кулинарное искусство. В таких случаях, Трумен, быстренько собравшись, поручал текущие дела Томми Хоггу и ехал в номер «Флауэра». Дэйл то ли в шутку, то ли серьезно сказал по этому поводу: «Мы с тобой как Шерлок Холмс и доктор Ватсон — классическая пара сыщиков, где один не мыслится без другого…» Трумен, прекрасно поняв, что под
