слез. Слезы капали на грудь Купера, на живот. И он ощущал какие они крупные и горячие. Ему хотелось взять девушку за шею, привлечь к себе и утешить. Но у него не было сил даже поднять руку. Мерзкий липкий холодок сковывал движения, парализовал пальцы. А Одри Хорн продолжала беззвучно плакать.
«Странно, — подумал Купер, — почему я не слышу никаких звуков? Почему?».
Но ответить на этот вопрос он не успел. Сознание вновь исчезло и он начал проваливаться в черную бесконечную бездну.
Куперу казалось, что он летит уже целую вечность, цепляясь за что-то острое, в кровь сбивая руки и грудь. Единственное, чего он боялся, и что берег, — это глаза. Он закрыл их как можно крепче, зажмурился, и продолжал падать в липкую холодную темноту.
«Боже, что со мной происходит? Куда я лечу? Это очень похоже на сон, который мне снился здесь, в Твин Пиксе.
А может, это смерть?..
Может, теперь я, наконец, увижу того большого черного человека и смогу задать ему свои вопросы и получить ответы?
И может, он пропустит меня за ту высокую дверь, из-за которой льется такой пронзительный свет?»
И тут Дэйл Купер вздрогнул. Его вырвал из небытия тихий, но настойчивый голос, звучащий из телефонной трубки. И специальный агент ФБР понял, что от того времени, как прозвучали три оглушительных выстрела прошли только мгновения, возможно, несколько секунд.
Но тут же появилась мысль, что прошла целая вечность, и его уже нет на свете.
Купер явственно слышал голос, который рвался из телефонной трубки, лежащей на столе, рядом с черным старомодным телефонным аппаратом. Он хотел дотянуться до трубки рукой, но не мог пошевелить даже пальцем. Острая боль растекалась от живота и сковывала движения. Лицо обсыпал крупный холодный пот, но Дэйл его не видел. Он только ощущал как холодеет кожа, как наливаются свинцом виски.
Наконец-то неимоверным усилием воли Дэйл Купер смог открыть глаза. Розовая пелена исчезла, и он увидел белый потолок своего номера. Вместе со зрением вернулось и понимание того, что он слышит. Дэйл начал разбирать слова и вникать в их смысл. Казалось, что от этого неимоверного напряжения он вот-вот вновь потеряет сознание и вновь полетит в бесконечную бездну, холодную, мерзкую и липкую. — Соберись, соберись, Дэйл, — прошептал он себе, едва шевеля языком. — Соберись, соберись.
И Специальный агент ФБР Дэйл Купер смог собраться, смог напрячь слух и смог услышать все, что говорит Энди. — Агент Купер! Агент Купер! Что случилось? Агент Купер, вы меня слышите? — звучал из трубки резкий испуганный голос офицера Брендона. — Агент Купер! Агент Купер!
Дэйл вновь попытался приподняться, чтобы дотянуться до телефона. Но ему это не удалось, и его голова бессильно опустилась на ковер. На белой рубашке все шире и шире расплывалось большое темно- красное пятно.
Кровь казалась очень горячей, а тело — очень холодным. Страшно болели ребра. Дэйл не мог видеть, что у него чуть пониже грудной клетки еще два пулевых отверстия, вокруг которых обгорела ткань белой рубашки. — Агент Купер! Агент Купер! Что случилось? С вами все в порядке? — звучал голос офицера Брендона. — Да, да, Энди, кажется, со мной все в порядке, — едва шевеля губами, шептал Дэйл Купер.
Белый потолок вновь стал розовым и Дэйл последним усилием воли постарался не закрыть глаза. Розовая пелена медленно исчезала и рассеивалась. Из приоткрытой двери номера слышались веселые голоса туристов, которые, расхаживая по коридору, распевали песни, спорили и веселились.
Потом хлопнула дверь, голоса исчезли. Из глубины длинного коридора послышались тихие шаркающие шаги. Перед самой дверью шаги стихли. — Вот ваш заказ, — послышался скрипучий вежливый голос и в комнату вошел старый портье с шелковой потрепанной бабочкой и с подносом в руках. На подносе одиноко стоял высокий стакан, полный молока.
Дэйл едва слышно застонал. Он хотел обратиться к портье, но вместо слов из его горла вырвался едва слышный булькающий вздох. Его голова вновь упала на ковер.
Моргая подслеповатыми выцветшими глазами старый портье с подносом в дрожащих руках прошел в комнату, долго смотрел, куда бы поставить поднос, наконец, решил, что лучше всего будет, если стакан с молоком будет на тумбочке рядом с телефоном. Он опустил поднос и взглянул на распластавшегося на полу специального агента ФБР Дэйла Купера. — Простите, сэр, я не могу понять, что вы делаете там внизу?
Старый портье моргал подслеповатыми глазами. Его белая рубашка сливалась с потолком, и только черная бабочка траурным пятном медленно покачивалась перед угасающим взором Дэйла Купера. — Теплое молочко я вам принес, — проскрипел беззубым ртом старик, — очень теплое молочко.
Дэйл попытался открыть глаза и хоть как-то привлечь к себе внимание старика. Но тот, кроме того, что был подслеповат, еще плохо слышал. — Агент Купер! Агент Купер! Дэйл! Дэйл! — звучал из трубки перепуганный голос Энди Брендона, — вы меня слышите? Агент Купер!
Старый портье взял телефонную трубку и долго вертел в дрожащих руках.
Наконец, он решил, что телефонная трубка должна лежать на отведенном ей месте. Он пригнулся к аппарату и принялся укладывать ее на рычаги. Но руки не слушались, и трубка соскальзывала, громко ударяясь о тумбочку.
Наконец, старый портье смог уложить двумя руками беспокойную трубку, которая все время вырывалась и не хотела его слушаться. Он облегченно вздохнул. Голос Энди Брендона оборвался на полуслове. Старый портье вновь взял стакан с молоком в руки и слегка склонился к распластавшемуся на полу Дэйлу Куперу. — Ваше молоко, сэр, скоро остынет, — очень вежливо сказал портье.
К Дэйлу Куперу вернулся голос. — Сэр, так куда поставить ваше молоко? — еще ниже склонился к Дэйлу портье. — Поставьте его, пожалуйста, на стол. И еще вызовите, пожалуйста, доктора.
Портье закивал трясущейся головой. Щеточка его серебристых усов шевельнулась. — Сэр, я вас понял и ставлю молоко на стол. Сэр, вы меня, конечно, извините, — старик поклонился лежащему на полу Куперу. — Я у вас немножко прибрал, повесил трубку, вы меня слышите? — Вы вызвали врача? — прошептал Купер. — Да, я повесил трубку, сэр. — Вы доктора вызвали? Доктора? — несколько раз повторил Купер.
Старик смотрел на шевелящиеся губы специального агента, пытаясь прочесть по ним, разобрать, что же такое говорит этот молодой мужчина, лежа на полу. — Я повесил телефонную трубку, — громко выговаривая каждое слово, повторил старый портье. — Доктора, доктора… — шептал Купер.
Он боялся, что вновь потеряет сознание и вновь рухнет в черную липкую бездну. — Доктора, — очень отчетливо тоже выговаривая каждый звук, повторил Купер.
Он сообразил, что старик его не слышит. Но старик понял движение губ Дэйла по-своему. — Мне не трудно, сэр, пожалуйста, мне совсем нетрудно.
Он вытащил из карманчика на красном коротком фартуке счет и протянул его лежащему на полу Куперу. — Доктора, — повторил вновь Дэйл. — Хорошо, хорошо, сейчас, — старик долго рылся в кармашке фартука, наконец, нашел черную перьевую ручку. Снял колпачок, тряхнул ручкой и протянул ее специальному агенту.
Дэйл уже все понял. Когда старик, присев на колени подал блокнот со счетом, он спросил у портье:— А чаевые сюда включены?
Наконец-то старик сообразил. Да и как он мог не понять, ведь это было его любимое слово: чаевые. Серебристая щеточка усов вновь вздрогнула, и старик изобразил нечто наподобие улыбки, обнажив два одиноко торчащие зуба в верхней челюсти. — Конечно, сэр, конечно включены.
Дэйл слабеющей дрожащей рукой подписал счет. Когда блокнот оказался в кармашке красного фартука старик закивал трясущейся головой. — Спасибо, спасибо, спасибо, сэр. Вам хорошо, вы хороший человек. Другие всегда смотрят, что написано в счете и спорят со мной, что там слишком большие чаевые, а вы вот сразу взяли и подписали, даже не взглянув на сумму. — Доктора, доктора, — прошептал Купер.
Старик понял это по-своему. Он решил, что его отсылают из номера. — Сэр, — желая сказать еще что-нибудь на прощанье, прошамкал старик, — ваше молоко скоро совсем остынет и будет как лед, а холодное молоко пить очень вредно. — Хорошо, — уже смирившись со своим положением, со своим бессилием сказал Купер.
Старик еще несколько раз поклонился и целиком удовлетворенный собой и тем, что специальный
