Купер продолжал:— Громадное шикарное казино переманивало клиентов из других мест; разумеется, Синдикат решил уничтожить его… Вскоре оно было сожжено наемными головорезами, а пепелище продано за бесценок. Азартные игры в Кентукки в то время были строжайше запрещены, однако принадлежавшие преступникам казино функционировали также открыто, как закусочные или бакалейные лавки… Преступникам удалось путем подкупа и шантажа добиться, чтобы мэром стал их человек. Параллельно Синдикат решил обуздать проституцию и мошенничество, понимая, что нарушение норм морали может вызвать недовольство местного населения и привести к настоящему взрыву. Правда, главари Синдиката столкнулись с большими трудностями: слишком многое надо было взять под жестокий контроль. К тому же местные полицейские, привыкшие изымать дань с казино, не видели причин, почему бы им не собирать мзду с хозяев борделей и владельцев незаконных притонов разврата, — вспомнив недавний диалог с шерифом по поводу этого словосочетания, Купер улыбнулся. — Публичные дома, впрочем, удалось довольно четко поделить на дневные и ночные. Дневные предназначались для местных бизнесменов, которые наведывались туда во время обеденного перерыва, а ночные предназначались для командировочных. По правилам, ни одну девственницу не брали на службу, если перед этим она не проходила соответствующей проверки у шерифа местной полиции. Тому даже не приходилось далеко ходить — большинство борделей располагалось рядом с полицейским участком… — Купер, мельком глянув на Томми Хогга, заметил, что он расплылся в завистливой улыбке. — Не надо ему завидовать, Томми, — произнес Купер. — Этого шерифа потом застрелили… — Неужели?.. — опешил Томми. — А за что?.. — Видимо, за плохую работу, — бросил Дэйл и продолжил: — так преступники распространяли свое влияние, пользуясь тем, что цены в то время были низкими, а население было в большинстве своем поглощено своими заботами. Люди принимались заново строить жизнь, думая, что и после войны история повторится. Гангстеры также с новым пылом принялись за дело. Знаменитый бандит Багси Сигел, который в период «большой охоты» перебрался в Лос-Анджелес, положил глаз на Лас-Вегас — теперь знаменитый игорный центр в штате Невада. В то время разрешенный законом игорный бизнес необязательно был прибыльнее и безопаснее незаконного, зато имел одно уникальное преимущество: гарантировал уважаемое положение в американском обществе. Начинавших в молодости бутлегерами гангстеров по достижении зрелого возраста потянуло к респектабельности, и Багси остановил свой выбор на Лас-Вегасе — грязном городишке на юге Невады. По окончании войны психология американцев, как и следовало ожидать, изменилась. Люди бросились приобретать все подряд, чего прежде не могли себе позволить — дома, яхты, престижные марки автомобилей; многие стремились проводить отпуск в самых экзотических местах, многие — и таких было немало — стремились к острым ощущениям. На этом и был основан расчет Багси. Спрос необычайно способствовал подъему деловой активности; деньги текли рекой. Америка праздновала национальную победу, и игорные дома стали просто необходимы. Эпоха казино, наступление которой предсказывали социологи преступного мира, по своему размаху и великолепию превзошла самые смелые ожидания. Игорные дома в Ньюпорте, штат Кентукки, и окрестностях процветали. Багси Сигел в Неваде не терял времени даром. В то время, как ветераны войны не могли найти строительных материалов для постройки домов, Багси возвел на трассе, ведущей в Лос-Анджелес, ночной клуб «Фламинго». Кстати, Сигела во всех его начинаниях поддерживала подружка, Вирджиния Хилл… — Купер окинул взглядом аудиторию — полицейские слушали, затаив дыхание. — Так вот, — продолжил Купер, эта Вирджиния Хилл считала себя самой сексапильной женщиной Америки, хотя, правда, не говорила об этом никому, кроме Багси. Другие гангстеры, охваченные золотой лихорадкой, следом за Сигелом устремились в легальный игорный бизнес; сам же Багси по злой иронии судьбы не успел насладиться своим триумфом. Ночью двадцатого июня тысяча девятьсот сорок седьмого года, — у Купера была превосходная память на даты, — в гостиной дома в Беверли-Хиллз, который снимала Вирджиния, в него выстрелил наемный убийца конкурирующей группировки. Роковая пуля попала Багси в правый глаз. Однако этот гангстер открыл в песках Невады поистине золотоносную жилу… — Купер посмотрел на часы.
«Что-то Гарри запаздывает, — подумал он, — у меня уже в горле пересохло… Никогда не говорил так много, как в этом городке…»— Таким образом, — подытожил Дэйл, — таким образом, всемирно известный Лас-Вегас появился в этом качестве стараниями организованной преступности… Как вам известно, казино у канадской границы, популярное в городе под названием «Одноглазый Джек», в котором в качестве крупье до недавнего времени подвизался небезызвестный вам Жак Рено…
В этот момент двери раскрылись. — Привет! — с порога поздоровался с Дэйлом вошедший Гарри. — Привет… Вот вы где!.. — подойдя к трибуне, Трумен обернулся к аудитории и произнес: — мне очень жаль, уважаемые коллеги, но я вынужден прервать замечательную лекцию всеми любимого нами агента Федерального Бюро Расследований Дэйла Купера… У меня к нему неотложное дело, господа…
Пропустив в свой кабинет Дэйла, шериф закрыл двери и выложил перед ним небольшой пакет из целлофана, сквозь который просвечивался какой-то белый, похожий на сахар, порошок. — Это я нашел в бензобаке «Харлей-Дэвидсона» Джозефа Хэрвэя, — произнес он.
Купер, взяв пакет в руки, размял его содержимое большим пальцем. — Кокаин, — задумчиво произнес он. — Гарри, ты действительно обнаружил это в бензобаке мотоцикла Джозефа Хэрвэя?..
Трумен утвердительно кивнул. — Да.
Купер, положив порошок на стол, задумчиво произнес, растягивая каждое слово:— Так… Очень интересно…
Гарри попытался напомнить Дэйлу одну подробность из разговора с Жаком Рено в «Одноглазом Джеке». — Помнишь, этот жирный скот говорил, что наркотики распространяет какой-то школьник… — Шериф сделал небольшую выжидательную паузу. — Школьник… Неужели этот школьник — Джозеф?..
Купер, словно не расслышав реплики Трумена, продолжил размышления:— Так… Действительно, внешне все вроде бы сходится… «Школьник»… — он вспомнил свой последний разговор с Джозефом и отрицательно покачал головой: — что-то мне не верится…
Шерифу тоже очень не хотелось верить в то, что наркотики распространяет Джозеф, однако чувство долга в этот момент было явно выше личных симпатий относительно племянника хозяина бензоколонки. — Я тоже не очень-то в это верю, Дэйл, — подхватил Трумен. — То есть хочу сказать — не могу поверить… Однако факты, как известно — вещь упрямая…
Перед сном Трумен нередко смотрел полицейские детективы по криминальному телеканалу, и по этой причине словесные штампы вроде этого — «однако факты, как известно — вещь упрямая» — крепко засели в его сознании. — Ну, и что ты об этом думаешь?.. — поинтересовался Купер.
Тот пожал плечами. — Скорее всего, я ошибался в этом Джозефе, — ответил шериф. — Люди не всегда представляют из себя то, чем стремятся казаться.
Дэйл прищурился. — А где сейчас этот Хэрвэй?.. — он внимательно посмотрел на Гарри. — Где, где… В каталажке, где ему и полагается быть… Где же еще…
Купер, усевшись в кресло, потянулся к кнопке селектора внутренней связи. — Можно, я распоряжусь?.. — спросил он на всякий случай.
Трумен махнул рукой. — Пожалуйста… — Томми, — мягким голосом произнес Дэйл в микрофон, — Томми, ты уже на месте?.. Из динамика послышалось:— Да, Дэйл… Огромное спасибо за прекрасный рассказ о мафии… Я до сих пор под впечатлением — особенно от того шерифа из Кентукки, который не пропускал ни одной девственницы…
Купер улыбнулся. — Вот и прекрасно, — произнес он так, что Томми не понял, к чему относится эта фраза — то ли к тому, что он уже на месте, то ли к тому, что ему понравилась лекция Купера, то ли — к тому, как проходимец-шериф использовал свое служебное положение. — Вот и прекрасно, Томми, — повторил Купер. — Послушай-ка… Сходи в каталажку и приведи сюда одного парня, Джозефа Хэрвэя… Мне надо бы с ним кое о чем поговорить…
Спустя несколько минут Джозеф сидел в кресле перед Дэйлом. — Что это? — агент ФБР коротким жестом указал на целлофановый пакет с белым порошком, лежавший перед юношей на столе.
Хэрвэй пожал плечами. — Не знаю…
Купер, резко поднявшись из-за стола, взял пакет и подвинул его к Джозефу. — Не знаешь?.. — Нет… — Зато я знаю…
Джозеф с недоумением глянул на Купера. — И что же это такое?..
Дэйл ответил равнодушно, будто бы ему приходилось объяснять подобные вещи едва ли не каждый день:— Наркотик.
