Log interrupted. N
Этот негодяй завалил мне весь экран окошками с надписью «Прювет!», а потом компьютер сказал «Пуфф!» и выключился. После перезагрузки вирус самоуничтожился. Каналья всё-таки наш Анри, честное слово, каналья! К счастью, ещё не создали вирус, который может повредить физические составляющие компьютера. Конечно, об этом часто говорят, а ламеры просто уверены, что вирус всесилен и способен, например, сжечь процессор. Дилетанты. Для чего, спрашивается, предусмотрены тумблеры, которые приходится регулировать вручную при установке нового процессора? Если бы значения напряжения не выбирались индивидуально пользователем для каждого проца, то так бы все и ломали компы. Выставить вместо 3,5 вольт для XD-шного процессора 7, как для GTY – и всё, капут! Хотя сейчас уже и это не проблема: умные люди специально предусматривают, что найдётся неумеха, который даже процессор вставить не в состоянии. Поэтому нормальный проц, изготовленный не на коленке в кустарной мастерской, не расплавится от перенапряжения.
А вообще, по-моему, пусть лучше вирус испортит аппаратное обеспечение, чем уничтожит информацию, хранящуюся в компьютере. Плату можно легко заменить, причём на более совершенную, а вот информацию не восстановишь.
Кто-то скажет: не существует баз, которые нельзя возобновить!.. На это я могу ответить: если у человека нет таких файлов, то либо он ламер, пользующийся компьютером только для развлечений, либо очень осторожен и часто делает архивные копии.
Но нам, кланерам, запрещено копировать архивы. Наши ноуты просто так не включишь, а с физического носителя прочитать легче лёгкого – туда сложный код не поставишь, и умелец в конце концов его расколет. Нам вдолбили за годы учёбы: информация, касающаяся Клана, не должна попадать ни в чьи руки!.. Иногда даже своим товарищам нельзя её показывать.
Никто из соклановцев, кроме Анри, не знает, где я живу. Мы общаемся через Сеть или на нейтральной территории. Ни с кем я не поддерживаю тесных отношений – только в пределах совместной работы, когда требуется помощь. И всё!
Не удивляйся, Митер, и постарайся понять.
Ты всегда считал своим долгом регулярно посещать дружеские тусовки, общие собрания... Скажу тебе честно: если бы здесь оказался ты и постоянно справлялся о состоянии моих дел, о самочувствии, зазывал на праздники, я бы немедленно перевёлся в другое место. Никто не имеет права без спросу стучаться в мою жемчужную раковину. Никто не имеет права лишать меня иллюзии одиночества. И так постоянно приходится помнить, что я – один из байтов гигантской программы, имя которой Клан.
Прогулки с самим собой доставляют удовольствие только когда они не необходимость, когда этого не требуют твои дела. В наше время мало кто понимает их красоту... Есть куча развлекательных мест, есть Сеть, где всегда можно найти друга, поэтому каждый сам выбирает степень своего одиночества. И далеко не всякий может позволить себе такую роскошь – остаться наедине с собой. Видимо, потому что собственное наполнение частенько дурно попахивает.
Ты меня знаешь давно, тебе всё это можно объяснить, так что без обид. Я зову тебя своим другом. И это говорит о многом. Лишь двое людей на всей планете так закодированы в моём сознании: ты и Анри. Две Противоположности... Мне больше не нужен никто другой. Я самодостаточен.
Пусть этого не поймут обычные люди, готовые удавиться, когда болезнь запирает их дома, лишая возможности увидеться со своими друзьями или любимой. Что ж, их проблемы... Считал и буду считать: то, что держится само по себе, всегда крепче, чем то, что надеется на поддержку других...
На свою дверь я поставил нейрозамок. Конечно, никакая дверь не устоит против взрыва, но, учитывая, что я живу в приличном районе, подрывникам придётся обеспокоиться тем, чтобы заранее предусмотреть бесплатные места для полиции, которая обязательно явится на этот спектакль.
После того как Анри придумал устройство, без труда взламывающее любую систему, основанную на пластиковых карточках, пришлось поразмышлять, прежде чем я сделал выбор.
О механических и кодовых замках речь, как ты понимаешь, даже не шла.
Входные системы, сканирующие сетчатку глаза, анализирующие отпечаток ладони или произнесённую фразу, ненадёжны и неудобны. Во-первых, кланеры иногда меняют свои физические носители, во-вторых, при необходимости нельзя открыть доступ другому, находясь далеко от двери.
Мой нейрозамок устроен совсем по иному принципу, исключающему возможность проникновения внутрь не-кланера. Дело в том, что для его отпирания требуется сбросить по беспроводному входу заранее заложенный образ. Ни одна программа на это не способна. Даже другой кланер, зная в принципе мою кодовую картинку, не сможет войти в дверь.
Например, это бокал с изумрудным напитком. Но точный оттенок цвета жидкости, толщину и прозрачность стекла ёмкости, расположение пузырьков угадать просто немыслимо. Если я хочу, чтобы кто- то вошёл, сбрасываю ему свой образ, переводя его в цифры и символы. Я могу отослать шифр даже в виде обычного сообщения на коммуникатор. Кланер способен восстановить мой образ, и дверь откроется.
Здесь, как видишь, использована идея виртуальности. Компьютер воспринимает лишь комбинации цифр (даже не цифр, если быть точнее, а электрических импульсов}. Человек же переводит цифры в образы, пользуясь программами, работающими с подсознанием. В конечном счете, всё – лишь импульсы.
