Крис принял игру.
— Вот еще! Я ведь купил тебе мороженое в прошлое воскресенье!
Их глаза встретились, и вдруг обоим стало понятно, что все происходящее — вовсе не шутка. Корки захотелось, чтобы Крис немедленно обнял ее и сказал еще раз, что она для него — особенная, единственная. В этот момент она не думала о последствиях.
Корки бросила свой жакет на сиденье и присоединилась к Крису, чувствуя себя школьницей, которая плохо себя ведет, несмотря на мамины наставления. Он слегка поцеловал ее, и какое-то время они молча смотрели фильм.
— А ведь мне действительно кажется, что молодость возвращается, — тихо сказал Крис.
— Я почему-то думала, что ты вырос в африканских джунглях, — призналась Корки.
— Нью-Джерси ни в чем не уступает джунглям.
Чувство единения окутало их и заставило ненадолго забыть все на свете, в то время как на экране метались какие-то фигуры.
— Ты так же вел себя, когда был подростком? — прошептала Корки.
— Нет, я вел себя так. — Крис вновь поцеловал ее. — А теперь я веду себя так. — И он провел языком по ее губам.
Корки приоткрыла губы и приняла его язык. Крис неторопливо исследовал ровную линию ее зубов и сладость нёба.
На этот раз она ответила на поцелуй, встретив его язык своим. Неожиданно Корки почувствовала, как в ней словно что-то взорвалось. Это напоминало приступ чувственного голода.
Крис запрокинул ее голову, чтобы поцелуй стал еще глубже. В сознании Корки все расплывалось, единственной реальностью были губы Криса. Она была полна желания подарить ему блаженство, которое испытывала сама.
И тут до Корки дошло, что они не одни на площадке.
— Крис, — пробормотала она, отстраняясь от него, — нам лучше остановиться. Что будет, если кто-то заметит нас?
— Дело ясное. — Крис расплылся в улыбке. — Либо нам придется убраться по своей воле, либо нам покажут, где раки зимуют.
Корки рассмеялась. Она снова обвила шею Криса руками и подставила лицо под град его поцелуев. В ответ она наклонилась и поцеловала его в шею, коснувшись языком голубой пульсирующей жилки.
Вдруг радио щелкнуло, и оба разом подскочили от неожиданности. В это время на экране главные герои осыпали друг друга жестокими оскорблениями.
— Бесподобно, — мрачно сказал Крис. — Давно я не слышал хорошей перепалки.
— Мы могли бы выключить радио. — Губы Корки стыли без его поцелуев, и ей хотелось продолжения.
— Это самообман. Если нам не удастся вновь сосредоточиться, тогда мы пропащие любовники.
И словно желая доказать обратное, Крис тут же наклонился и возобновил поцелуй. Как только его язык проник ей в рот, рука скользнула к низкому вырезу платья, расстегнула пуговки, спустила его с плеч и стала ласкать ее нежную шелковистую кожу. Корки тут же напряглась всем телом, одновременно испуганная и полная желания. Одно легкое прикосновение Криса возбуждало в ней более сильную страсть, чем та, которую ей довелось познать прежде.
Она отогнала все мысли и, расслабившись, полностью отдалась чувственному наслаждению.
Крис ласкал ее грудь, и его дыхание становилось все более учащенным. Он проводил пальцами по ее соскам, слегка сжимая их, потом взял всю грудь в ладонь и стал осторожно массировать.
Корки показалось, будто по ее телу прокатилась волна раскаленной лавы. Ее руки блуждали по спине Криса.
Она чувствовала движение каждого его мускула, когда он медленно, едва касаясь, провел ладонью от ее живота к груди и обратно. Корки без сопротивления уступала этому любовному натиску.
Крис безотрывно ласкал ее рот языком, принимая ответные поцелуи Корки. Вдруг его пальцы сжали ее обнаженный сосок.
Это была двойная атака — язык и пальцы одновременно усиливали возбуждение Корки до тех пор, пока она беспомощно не заерзала на сиденье.
Темное пространство машины принадлежало только им, целый волшебный мир вместился в несколько дюймов, разделявших их тела. Никто не смел вторгаться в этот мир, в нем обитали только Крис и Корки.
Тело Корки таяло в сладкой истоме. Она чувствовала себя свободно, словно в собственном доме, где стены надежно укрывают, а в камине горит огонь. Корки доверчиво приникла к Крису со всей нерастраченной страстью, требовавшей утоления.
Смутно она слышала какую-то музыку по радио, голоса с экрана только усиливали радость от полученного украдкой удовольствия.
Теперь была ее очередь расстегивать пуговицы на его рубашке и изучать неизведанное пространство широкой груди и плоского живота, покрытых темными волосками.
Его кожа на вкус была немного солоноватой. Корки почувствовала, как Криса бросило в дрожь, когда она проводила языком по впадинам над ключицами. Она склонилась к груди Криса, чтобы послушать, как бешено колотится его сердце.
Сильные пальцы Криса гладили ее шею и затылок, погружаясь в густые волосы.
Корки покрывала поцелуями его плечи, в то время как он продолжал свои ласки. Ей и в голову не приходило, что затылок может быть так чувствителен: каждое движение Криса дарило ей новый чувственный импульс.
Крис мягко уложил ее на сиденье и лег сверху. Тело Корки приняло его с готовностью, словно после долгой томительной разлуки.
О, как прекрасно было прижиматься к нему всем телом, особенно когда ее соски касались мягких волос на его груди, а обнаженные руки покоились на широких плечах.
На экране кто-то пронзительно завизжал. Корки и Крис вздрогнули и невольно подняли головы, чтобы взглянуть на происходящее. Оказалось, двое подростков, подсматривая за главной героиней, свалились в душевую.
Актриса взвизгнула что есть мочи и потянулась за полотенцем, выставив на всеобщее обозрение неимоверно большие груди. Схватив полотенце, она принялась неистово лупить мальчишек, вместо того чтобы скрыть наготу.
— Мне кажется, что актрисы не должны сниматься обнаженными, — заметила Корки.
— Согласен. — Крис игриво провел пальцем по ее груди. — Женщина должна раздеваться только перед мужчиной, который ее действительно любит.
Эти слова заставили Корки затаить дыхание. Он действительно любит?! Сегодня вечером Крис уже несколько раз намекал, что Корки значит для него больше, чем прошлое. Но насколько ясно он соображал в пылу объятий?
Воспользовавшись перерывом, Корки поправила одежду.
Крис погладил пальцем ее щеку.
— Ты уверена, что хочешь одеться?
— Думаю, так будет лучше.
— Тебе нечего бояться. — Крис не принуждал, а успокаивал. — Я не обижу тебя.
— А знаешь ли ты, что львята иногда наносят серьезные раны своим владельцам, когда хотят поиграть с ними?
— Я не хищник.
— Уверен?
Крис озадаченно посмотрел на Корки, но принял ее решение без обиды.
Они сидели молча, дружески обнявшись, в то время как подростки на экране продолжали шалить.
Крис рассмеялся над остроумной репликой, а Корки усмехнулась неловкости героя. Сейчас она чувствовала себя с Крисом как со старым другом, удобным и надежным.
Это не был профессор Кристофер Шмидт, объект поклонения Лангли и идол Белого Кролика. Это был просто живой человек, выросший в Нью-Джерси и умевший наслаждаться жизнью.
