Перкс-Хардстоун, — добавила она, протягивая Кейт худую загорелую руку — на пальцах сверкнули несколько больших драгоценных камней. — Миссис Питер Хардстоун. Думаю, тебе лучше войти…
Кейт прошла в холл следом за блондинкой, разглядывая ее шикарные ноги.
— Вот это да!
— Я рада, что тебе нравится, — защебетала Броган. — Это все совсем новое. Сюрприз для моего мужа. Он уехал на несколько дней, и я решила обновить комнаты, чтобы его порадовать. Так сказать, придать дому индивидуальность.
Кейт подумала о том, что некоторым не мешало бы скрывать свою индивидуальность.
— Потрясающе, правда? — подсказала ей Броган.
Потрясающе — да, так оно и было. Еще на ум приходили слова «вульгарно», «претенциозно» и «полная безвкусица». Кейт еще никогда в жизни не видела такого нелепого интерьера.
На стенах под потолком висели темно-красные бархатные ламбрекены, обильно украшенные фестонами, кистями и бахромой. Красные шелковые шнуры сдерживали бархатный поток, готовый устремиться вниз. Ниже стены были задрапированы слоями золотой парчи и шкурами леопарда. К шкурам по бокам от зеркал в позолоченных резных рамах крепились вычурные золотые канделябры. На полу у противоположных стен, разделенные ковром «под шкуру зебры», возвышались два огромных трона, обтянутых золотым и лиловым шелком и украшенных бахромой и шелковыми кистями, — сверху были навалены яркие подушки. По всей комнате были беспорядочно расставлены маленькие столики, затянутые шелком и атласом и уставленные крошечными аляповатыми фарфоровыми блюдцами.
— Вот это да! — повторила Кейт, пытаясь подобрать слова. — Это…
— Барокко-н-ролл, — радостно сообщила Броган.
— Простите?
— Мой дизайнер так называет этот стиль — смешение семнадцатого века и гламура рок-звезд.
— Понятно. — Кейт было очень тяжело сохранить невозмутимое выражение лица, потому что с каждой секундой ее все сильнее разбирал смех.
— Еще он поработал над гостиной… То есть, я хотела сказать, салоном.
Броган жестом пригласила Кейт следовать за ней и направилась в комнату, потолок в которой был обит бархатом цвета аметиста, а к нему крепились огромные пуговицы, обтянутые тем же материалом. Создавалось впечатление, что над головой висит сиденье от огромного малинового табурета для пианиста.
— Обивка потолка, — сияя, сообщила хозяйка дома. — Мой дизайнер специализируется на этом. Это его «визитная карточка». А некоторые из этих рам покрыты двадцатичетырехкаратным золотом. — Она показала еще на несколько претенциозных зеркал около обитой красной парчой стены — они свисали на шнурах из огромных жемчужин, опасно накренившись вперед.
— Невероятно, — сказала Кейт, разглядывая обтянутые атласом козетки и парчовые диваны, которыми был заставлен ковер из леопардовых шкур.
— Это особая мебель, на заказ, — заметила Броган. — Мой дизайнер делал ее специально для меня.
«Не может быть!» — подумала Кейт и спросила:
— И кто же он?
— Кто? Как это кто? Конечно же, Марк де Прованс! Мне казалось, это очевидно! Ты разве не читаешь «Уолл-пейпер»?
— Марк де Прованс?
— На сегодняшний день это самый модный дизайнер! — с гордым видом сообщила Броган. — Французский аристократ из очень старого и очень богатого рода, который все свои идеи черпает из воспоминаний о шикарных замках, в которых прошло его детство. Неужели ты никогда о нем не слышала?
— Нет.
Броган попыталась нахмурить брови, но не смогла — слишком очевидным был эффект от ботокса.
— Но его знают на семи континентах!
Кейт захлопала ресницами. Разве континентов семь?
— Ну да, конечно.
— Ладно, мне кажется, в своей работе он не ориентируется на таких, как ты, — сочувственно произнесла Броган и жеманно захихикала: — Если учесть, что пара канделябров стоит больше восьмидесяти тысяч фунтов, кровати — около ста, а весь материал, которым отделаны стены, дороже тысячи фунтов за метр, — он не твоего поля ягода.
— Да, конечно, — согласилась Кейт, пытаясь придать голосу нотки необходимого в данном случае сожаления, хотя сама с трудом сдерживалась от смеха. Броган отдала пять ее годовых зарплат за эти безвкусные подставки под свечи? С другой стороны, если вспомнить, в каком финансовом голоде держит своих сотрудников Хардстоун, это уже не кажется смешным и ужасно раздражает.
Но хозяйка дома не обращала внимания на равнодушие Кейт. Или, скорее, ей просто было безразлично.
— Звезды Голливуда просто обожают его, — продолжила она свой восхищенный рассказ. — Практически у всех есть его фирменное творение — атласный трон. Именно так я и познакомилась с его работами.
— Неужели в Голливуде? — Похоже, фильм «Сексекьюшн» имел больший успех, чем они думали.
— В эпизоде моей любимой программы «Дома знаменитостей». Именно тогда я и решила, что должна обязательно пригласить его. Он преобразил интерьер за каких-то два дня!
Кейт согласилась, что это потрясающая скорость. Просто не верится, что он успел привезти сюда столько мусора всего за сорок восемь часов! Ее захлестнуло раздражение — и не только из-за нового интерьера.
Где же Нат? Почему он не вышел ее встречать?
И как раз в этот момент в дверном проеме напротив выхода в холл появилась высокая фигура в пижаме в красно-синюю полоску. Прислонившись к позолоченному косяку, Нат зевнул, потянулся и, похоже, был крайне удивлен, увидев ее.
— Нат! — Кейт почувствовала облегчение и одновременно разозлилась. Он ведь не мог забыть! Конечно, нет!
— Только что из кроватки, дорогой? — игриво пропела Броган. — Это немного невежливо. Особенно если ты пригласил эту… гм-м… извини, я забыла ее имя, к нам на чай.
Но прежде чем Нат, который уже пришел в себя и снова мило улыбался, смог ответить, раздался громкий стук в дверь.
— Есть кто-нибудь дома?! — послышался знакомый грубый голос.
Броган вздрогнула. Кейт застыла на месте. Ведь Нат говорил, что его отец будет в Лондоне. Она посмотрела в сторону двери. Но красно-синей пижамы не было видно. Она исчезла, как и сам Нат.
А потом в гостиную, топая, вошел Питер Хардстоун — маленький, страшный и очень злой.
Глава 6
Хардстоун был не один. За ним вошел водитель в серой униформе и в фуражке с затейливой монограммой.
— Ты, чертов идиот! — орал Хардстоун на несчастного. — Ненормальный, неуклюжий придурок!
— Дорогой! — нервно защебетала Броган, бросившись к мужу. — А мы не ждали тебя до завтра! Какой потрясающий сюрприз!
Хардстоун с презрением взглянул на нее, а потом снова развернулся к бедняге.
— Ты слепой, что ли? — прорычал он. — Не смотришь, куда едешь?
