— Нет, что это? — воскликнула старуха, выглянув из дверей.
— Похоже на большого тюленя, — рассудил Матте Лосось.
— Я не я буду, коли это не корова! — воскликнула Майя Лососиха.
И это в самом деле была чудесная рыжая корова — лучше не бывает — тучная и дородная, будто всю свою жизнь она только и делала, что кормилась шпинатом. Она спокойно разгуливала по берегу и даже не прикоснулась к жалким поросшим травой кочкам, словно пренебрегая столь скудным кормом.
Матте Лосось глазам своим не верил. Однако же это и вправду была корова, — она была создана коровой, и это очень скоро подтвердилось, когда старуха начала ее доить и заполнила все посудины в доме, вплоть до ковша, чудеснейшим утренним молоком.
Понапрасну ломал себе голову старик, пытаясь понять, как она попала на скалу; ни до чего не додумавшись, ушел он искать свои пропавшие сети. Прошло совсем немного времени, прежде чем он отыскал их. Волны выбросили сети на берег, и в неводе было полно рыбы, к тому же — одна лишь сверкающая чешуей салака.
— До чего же славно, что у нас есть буренка, — признался Матте Лосось, потроша салаку. — Но чем нам кормить корову?
— Авось как-нибудь образуется! — сказала старуха.
Но корова и сама нашла выход, чем кормиться. Вошла она в воду да и стала жевать водоросли, что росли на больших отмелях у берега. Вот и стала она гладкая да холеная. Все, кроме Принца, почитали ее славной буренкой. Принц же непрестанно лаял на нее. У него появилась соперница.
С того дня кувшинов с молоком да мисок с простоквашей было на коралловой скале полным-полно, даже в избытке. А все сети битком набиты рыбой. От сытой жизни Матте Лосось и Майя Лососиха раздобрели донельзя и с каждым днем становились все богаче. Старуха сбивала много фунтов масла. Старик же взял себе в помощники двух работников и стал рыбачить по-крупному да торговать рыбой оптом. Море превратилось для него в большой рыбный садок, откуда он черпал рыбы, сколько хотел. А буренка по-прежнему кормилась сама. Осенью, когда Матте Лосось со старухой перебирались на сушу, корова уходила в море, а когда они возвращались обратно на скалу, она снова была тут как тут — их на скале поджидала.
— Надо бы нам домишко получше, — сказала следующим летом Майя Лососиха. — Старая лачуга больно мала для нас, да и для работников.
— Да, твоя правда, — согласился с ней Матте Лосось.
И построил на скале добротный дом с надежными замками да сарай, где хранилась рыба, и взял еще двоих работников. А ловили они рыбы, на удивление, столько, что старик посылал не счесть сколько бочонков лосося, салаки и сига в Россию и Швецию.
— Я вовсе из сил выбиваюсь — работников кормить! — сказала как-то Майя Лососиха. — Думаю, уж не больно много я захочу, коли возьму в помощницы служанку?
— Возьми одну, — ответил старик.
И наняли они служанку. Но тут Майя Лососиха сказала:
— У нас совсем мало молока для стольких людей. Раз у меня теперь служанка, она сможет заодно и троих коров вместо одной обихаживать.
— Тогда спой Морскому королю еще одну песенку, — насмешливо предложил старик.
Слова эти разозлили Майю Лососиху. Но тем не менее однажды в ночь на воскресенье поплыла она на веслах снова в море и запела над бездной морской, как и прежде:
На следующее утро три коровы вместо одной уже стояли на коралловой скале, и все три кормились водорослями и вели себя точь-в-точь, как и первая.
— Теперь довольна? — спросил старуху Матте Лосось.
— Ясное дело, я была бы довольна, будь у меня две служанки в таком большом хозяйстве, а кроме того, и платья побогаче. Не слыхал разве, что я зовусь отныне — «мадам»?
— Ну ладно, будь по-твоему, — согласился старик.
Завела тут Майя Лососиха несколько служанок да нарядные, подобающие мадам платья.
— Теперь-то уж все было бы ладно, — молвила она, — коли б нам получше жилось летом. Построил бы ты нам дом в два жилья да навез на скалу чернозема — сад разбить. А в саду соорудил бы маленькую беседку, чтоб я оттуда на море любовалась. А еще нужен нам музыкант, пусть играет по вечерам на контрабасе; да и не худо бы еще собственный небольшой корабль завести, в церковь, когда ветрено, выезжать?
— А больше тебе ничего не надо? — спросил Матте Лосось.
Но снова сделал все так, как желала его старуха.
Скала Атола стала в конце концов такой красивой, а Майя Лососиха такой благородной, что все рыбки подкаменщики[7] да салака только диву давались. Даже Принца кормили нынче телячьим жарким да вафлями со взбитыми сливками, и стал он в конце концов округлым, словно бочонок, в котором кильки хранились.
— Довольна? — спросил жену старик.
— Ясное дело, довольна, — ответила Майя Лососиха. — Вот бы только мне тридцать коров! Для такого хозяйства не меньше надо!
— Иди-ка ты к Морскому троллю! — буркнул Матте Лосось.
Старуха поплыла на своем новехоньком корабле и снова спела над глубью песенку Морскому королю.
На следующее утро уже тридцать отборных коров стояли на берегу и все обихаживали себя сами.
— Знаешь что, батюшка, — сказала Майя Лососиха, — нам на такой маленькой жалкой скале — слишком тесно, да и где взять место для стольких коров?
— Никакого другого средства, только как выкачать море, — не знаю, — ответил старик.
— Чего болтаешь! Кто может выкачать море?! — вскричала старуха.
— Попробуй выкачать море насосом, что на твоем корабле! — посоветовал старик.
Майя Лососиха хорошо понимала, что старик дурачится, но все же задумалась.
— Где уж мне выкачать море? — воскликнула она. — Но, может, я смогу запрудить его, коль построю большую плотину на глубине; ведь я могу набросать туда камни да песок. Тогда наша скала станет вдвое больше.
Старуха велела загрузить новый корабль доверху камнями, песком и поплыла туда, где поглубже. Вместе с ней плыли работники, да музыкант так чудно играл на своем контрабасе, что Ахти, Велламо и все морские девы выплыли наверх и слушали его игру.
— Что это так ярко блестит в волнах? — спросила Майя Лососиха.
— Это морская пена сверкает в солнечном свете, — ответил музыкант.
— Кидайте камни! — приказала Майя Лососиха.
Работники стали бросать камни направо и налево в пенящуюся волну. Плюх, плюх! Один камень ударил по носу лучшую камеристку королевы Велламо. Другой — поцарапал щеку самой Морской королевы. Третий плюхнулся поблизости от короля Ахти и отхватил половину бороды Морского короля. В море
