Глава 3
Вновь воскресший. Пятнадцать лет войны
На высокой гористой площадке, покрытой лесом и как бы перерезанной горным источником, у самого подножия стремнины правильными рядами теснятся прочно выстроенные деревянные сакли, образуя между собой широкую улицу. На левой стороне ее, дальше к востоку, стройно высится белый минарет мечети, заканчивающийся большим полумесяцем из красной меди. На правой стороне улицы, прямо против мечети, окруженный деревянным тыном из заостренных кольев, находится имамский дворец.
Из-за высоких стен не видно саклей дворца. Оба конца аула обнесены валами, а ворота, ведущие в него, снабжены небольшими башнями. Около западной башни находится окруженная низеньким тыном туснак-хана[72] с гудыней[73] внутри нее.
Недалеко от аула на правом берегу истока выстроен громадный сарай. Это завод Шамиля, где отливаются пушки. Рядом с ним такие же, но меньшие сараи: это кузницы, слесарня, мастерские и пороховые склады.
Большой аул с деревянными саклями, башнями и минаретом — это Дарго-Ведени, новая столица и резиденция имама.
Пятнадцать лет прошло с тех пор, как бушующие волны седого Койсу приняли в свои холодные объятия неустрашимого всадника и его коня.
Отделавшись незначительным повреждением ноги, Шамиль, как оживший мертвец, поднялся из пены Койсу, чтобы с новой неутомимой энергией повести дело газавата с ненавистными его сердцу гяурами.
Пылкая, вдохновенная речь имама снова зазвучала в Чечне и Дагестане, зажигая горячее пламя в сердцах правоверных…
Под знамена Шамиля стекались все новые и новые отряды, стремящиеся ценою смерти в священном газавате обрести загробное блаженство. Бесчисленные племена Чечни и Дагестана, все горцы Койсубу, Гумбета, Салатовии, Андии, Технупцала и пр. и пр. присылали «землю и воду» в знак своей покорности имаму.
Как раз в это же время один из злейших некогда врагов Шамиля, прославившийся на весь Кавказ своей храбростью, вождь аварцев Хаджи-Мурат, заявил желание примкнуть к мюридам. Шамиль с величайшею радостью, с открытыми объятиями принял услуги Хаджи-Мурата и сделал его первым своим наибом. Вместе с Хаджи-Муратом перешла на сторону мюридов и вся Авария. «Теперь уже скоро русский двуглавый орел сожжет свои крылья на сияющем полумесяце, красующемся на знамени правоверных», — предсказал тогда имам.
Судьба покровительствовала Шамилю, но и сам он много сделал для того, чтобы упрочить положение горцев. Из беспорядочных полчищ он создал грозные отряды, объединив всех своих воинов, вместе с тем заботясь о внутреннем устройстве горской страны. С этою целью он разделил всю страну на несколько наибств, то есть участков, во главе которых поставил своих ближайших сподвижников-наибов. Все горцы в возрасте от 16 до 60 лет были обязаны по первому требованию вступать в ряды мюридов и выходить в бой. Ослушавшиеся подвергались жестоким наказаниям. Кроме того, однако, Шамиль завел и постоянное регулярное войско, или низам, пехоту и конницу, разделил его на альфы,[74] на хамсамиа[75] и т. д. В награду храбрым установил новые знаки, которые щедро раздавал отличившимся… Видя, что успех русских много зависит от действия орудий, Шамиль устроил литейные заводы, на которых выливались пушки, и оружейные — где выделывались шашки и винтовки.
Много потрудился имам, много ночей не спал, много потратил сил и здоровья, водворяя порядок, разъезжая по аулам и наблюдая над исполнением своих преобразований. Везде и всюду он своими вдохновенными речами старался привить народу ненависть к русским, желание освободиться от русского владычества. Благодаря преобразованиям Шамиля и его неутомимой деятельности мюриды стали более достойными противниками своего цивилизованного врага.
За эти пятнадцать лет беспрерывной войны с горцами счастье то склонялось на сторону русских, то снова улыбалось неутомимому фанатику-вождю. Ни взятие русскими Гимр, уже однажды разрушенных нами при первом имаме Кази-Мулле и снова восстановленных Шамилем, ни упорная безуспешная осада Назранского укрепления, куда кинулся было Шамиль, — ничто уже не могло остановить имама. Даже самое нападение русских на Чиркей и взятие этого укрепленного Шамилем гнезда, где он считал себя в безопасности и откуда бежал со своими мюридами, — даже такая неудача не прекратила энергии бесстрашного вождя горцев. Он верил, что неудачи должны смениться победами. И действительно, в 1841 году он овладевает аулом Гергебиль, охраняемым русским гарнизоном. Это была крупная победа. Со взятием Гергебиля прерывались все пути сообщения русских с Аварией. Шамиль уже считал себя победителем, твердо уверенный, что русские оставят Дагестан и уйдут. Но имам ошибся. В Кызикумыкском ханстве князь Аргутинский-Долгоруков наголову разбивает Шамиля, а неутомимый генерал Граббе в 1842 году направляется к столице имама — резиденции его Дарго. Глухи и страшны ведущие к ней Ичкерийские леса. А за каждым деревом ждут Удальцов чеченские и лезгинские винтовки. Ичкерийский лес точно ожил и кишит мюридами, на каждом шагу Удерживающими русских нападениями на них. И несмотря на геройство русских воинов, несмотря на то, что русский солдат по команде бил и разрушал все неприступное, русским не удалось удержать облитых кровью аулов и пришлось волей-неволей повернуть обратно.
И снова вся Чечня и Дагестан встают под черным знаменем Шамиля… В 1843 году мюриды берут наше укрепление Унцукуль, причем спешивший к нему на выручку русский отряд истреблен ими поголовно.
Вслед за тем отнят у нас аул Гоцатль, а еще немного времени спустя мюридами взят опять Гергебиль, отобранный было снова генералом Фези у чеченцев, и блокирован богатый областной город Темир-Хан-Шура.
После этих блестящих удач судьба как бы поворачивает спину своему любимцу.
В 1844 году князь Аргутинский разбил близ селения Морги мюридов, предводительствуемых Кибит- Магомой и Хаджи-Муратом, а в июне у аула Гиллы генерал Пассек с 1500 солдатами разгромил скопище горцев, состоящее из 20 ООО человек.
Но эти победы не могли остановить распространения мюридизма. Чечня была вырвана из наших рук, а наши войска были слишком раздробленны и слабы, чтобы окончательно сломить врага.
В этих затруднительных обстоятельствах главное начальство на Кавказе было вверено в 1844 году графу М. С. Воронцову, который решил нанести сильный удар неукротимому имаму.
Был собран большой отряд и двинут к резиденции Шамиля — Дарго, которую, после жестокого штурма, удалось взять с бою. Граф Воронцов получил за эту победу княжеский титул, но победа стоила нам огромных потерь, Шамиль же успел бежать и укрепить новую столицу — Ведени. Возвращаться пришлось русским из Дарго через леса, где укрепились мюриды, преследовавшие измученных русских по пятам. При этом, вследствие невозможности провести транспорт с провизией, в рядах русского войска появился голод. Солдатики прозвали эту экспедицию «сухарной», потому что им приходилось во время нее питаться одними сухарями. И только благодаря подоспевшей помощи «сухарная» экспедиция не кончилась для русских полным уничтожением всего отряда.
В 1847 году князь Воронцов решил взять главнейшие пункты Шамилевых укреплений. После отчаянного сопротивления со стороны мюридов пал знаменитый аул Салты — «Замок Дагестана», каким он справедливо считался благодаря своей неприступности.
Вслед за тем, 6 июля 1848 года, взят был русскими войсками сильно укрепленный за это время Шамилем, неприступный аул Гергебиль, расположенный на высокой скале и состоявший из толстых стен с башнями, за которыми размещались каменные сакли, примыкавшие к краю пропасти.
Шамиль решил отомстить за это поражение нападением на укрепление, устроенное русскими у аула Ахты. 14 сентября 1848 года полчища мюридов обложили крепость, а сам имам уселся на высоком холме, чтобы наблюдать, как его воины будут праздновать победу. Но ожидания Шамиля не сбылись: мюридам
