— За что он вам деньги предлагал?
— А чтобы я ему вещи больного отдала! Больной в реанимации лежал, в кардиологии. И до сих пор лежит. Я, говорит, родственник, дайте вещи. Сейчас, разбежалась, только в бумажку заверну. Тьфу!
Свидетельница была уверена, что раз этого человека ей предъявляют на опознание в РУБОПе, значит, он гад. Анатолий Степанович Сиротинский отвернулся.
Надо было ковать железо, пока горячо, и через пять минут он сидел напротив Игоря Денщикова на очной ставке.
— Сиротинский, вы знаете этого человека?
— Впервые вижу. — Сиротинский облизнул сухие губы.
— А вы, Денщиков, его знаете? — Не припоминаю.
— Сиротинский, приходили ли вы в больницу номер четыре, в кладовую, пытались ли получить там какие-либо вещи?
— Нет.
— Чем вы объясните, что вас опознала кладовщица?
Прежде чем Сиротинский успел сказать что-нибудь вроде «она больная» или «спросите у нее», вмешался его адвокат:
— Разрешите, мы прервем очную ставку, мне нужно поговорить с клиентом.
Адвокат, который показался мне опытным и неглупым, похоже, собрался объяснить своему подзащитному, что отрицание бесспорно доказанных вещей вызывает негативную реакцию суда и им надо срочно придумать удобоваримое объяснение опознанию.
— Конечно, — любезно разрешила я. — Сразу хочу вам сообщить, что второй участник очной ставки — помощник адвоката и прибыл с ордером другого защитника на участие в деле Сиротинского, так что, видимо, предстоит замена адвоката.
Когда будете беседовать с вашим подзащитным наедине, выясните заодно вопрос о том, кто будет его защищать.
Адвокат переменился в лице. Но я уже встала и пригласила Денщикова выйти в коридор.
Через некоторое время адвокат приоткрыл дверь кабинета и сказал, что они готовы. Когда все расселись по своим местам, Сиротинский, вытянув руку вперед, указал на Денщикова, чуть не ткнув его рукой в грудь, и отчетливо сказал:
— Я действительно ездил в больницу по поручению вот этого человека, Игоря Алексеевича, сотрудника городской прокуратуры, с которым познакомил меня брат, он работал в уголовном розыске. Кроме того, я был в прокуратуре у вас, — он кивнул в мою сторону, — с той же целью, по поручению Игоря Алексеевича попытаться получить вещи некоего Олега Петровича Скородумова, представившись его родственником. Зачем это было нужно, я не знаю. Согласился помочь, так как мне внушала уважение занимаемая Игорем Алексеевичем должность. Вы сказали, что он помощник адвоката, но тогда он был следователем в городской прокуратуре.
— Денщиков, вы слышали показания Сиротинского? Понятны ли они вам, согласны ли вы с ними?
Денщиков уже открыл рот, чтобы ответить, но тут у него в кармане запикал пейджер. Он достал его, прочитал сообщение и твердо заявил:
— Я подтверждаю показания Сиротинского. О причинах моих действий я сообщу вам наедине.
Закончив очную ставку, я отправила Сиротинского в соседний кабинет, попросила Денщикова в который раз подождать в коридоре и побежала к Василию Кузьмичу.
Рассказав ему о повороте очной ставки, я стала клянчить, что мне позарез нужно знать, что Денщикову сообщили на пейджер.
— Если сейчас кто-нибудь поедет…
— Это завтра к обеду в лучшем случае мы будем распечатки иметь.
— Нет, это несерьезно.
— А тебе в дело надо или ты просто хочешь знать?
— Для начала сойдет и так. А вы что, его досмотреть хотите? Не надо пока!
— Обойдемся без досмотров. — Кузьмич снял телефонную трубку. — Кто у телефона? Тезку моего мне найди! — распорядился он. — Щас сделаем, — подмигнул он мне, и в кабинет тут же вошел худенький молодой человек с застенчивым взором.
— Вася, пейджер посмотришь? — спросил его Кузьмич.
— Номер есть?
— Минутку, сейчас будет. — Василий Кузьмич взял со стола телефонный справочник прокуратуры города и набрал номер. — Але! Денщикову Ирину Андреевну, пожалуйста. Ирина Андреевна, это начальник отдела РУБОПа беспокоит, не подскажете номер пейджера Игоря, он срочно нужен. (Неужели ответит? — подумала я; а с другой стороны, что ж она будет всем и каждому подряд сообщать, что ее муж бросил?) Так, записываю. Огромное спасибо.
Листочек с записью он подвинул молоденькому сотруднику.
— Пойдемте, — тот пригласил меня с собой.
Мы спустились ниже этажом и зашли в кабинет, уставленный компьютерами.
Мальчик сел рядом, а мне указал на соседний стул, так, чтобы мне был виден экран монитора. Сам он с космической скоростью забегал пальцами по клавиатуре и, когда по экрану пошел текст, откинулся на стуле и сказал мне:
— Смотрите, что вас интересует.
На экране, к моему глубочайшему удивлению, явно шел текст сообщений, полученных на пейджер, а судя по номеру вверху экрана, пейджер этот принадлежал Денщикову.
— А как это? — изумленно спросила я.
— Делаем, — он пожал плечами, глядя в экран.
— Это что, любой человек с компьютером может прочитать, что мне на пейджер приходит?!
— Не любой, а тот, у кого есть программа И не только на пейджер, но и на радиотелефон.
— Потрясающе. Ну ладно, будем нарушать закон, — вздохнула я. — Последнее посмотрим, хотя и все остальное очень интересно.
Паренек послушно «пролистнул» страничку. Последнее зафиксированное сообщение поступило в шестнадцать часов двадцать восемь минут, именно в то время, когда проводилась очная ставка. И было оно очень кратким: «Пациент умер». Без подписи.
— Позвонить можно? — спросила я, беспомощно озираясь.
— На соседнем столе, — кивнул паренек. Я трясущимися руками набрала номер доктора Пискун.
— Галина Георгиевна, это Швецова из прокуратуры. Как Скородумов?
— Мария Сергеевна, не могу вам дозвониться целый день. Скородумов, к сожалению, скончался в десять утра.
— Я не у себя. Галина Георгиевна, к вам никто не обращался еще?
— Нет, а что?..
— Пожалуйста, попросите справочную не сообщать больше никому, что Скородумов умер: такое возможно?
— Попробую, — сказала Галина Георгиевна.
— И еще, знаете что? Никому ничего не отдавайте. И вещи его не отдавайте.
Я приеду, как только смогу.
— Мария Сергеевна, я сегодня, к сожалению, не могу задерживаться, в пять должна уйти.
— Я приеду завтра с утра. У меня огромная просьба, если кто-нибудь будет звонить вам домой или даже придет и попросит приехать в больницу, не соглашайтесь ни в коем случае. Все, до завтра, хорошо?
— Хорошо, — серьезно ответила она.
— И у меня еще одна просьба к вам: вы не могли бы в справочном уточнить, интересовался ли кто- нибудь сегодня состоянием Скородумова. Или в справочном, или на отделении.
— Хорошо, — так же серьезно ответила она. — Куда вам позвонить?
— Какой здесь телефон? — спросила я хозяина кабинета, зажав рукой трубку, и, получив ответ, продиктовала номер доктору Пискун. Через пару минут Пискун отчиталась:
— На отделение не звонили, а в справочное где-то полчаса назад звонила женщина.
