мамы? Это для них трагедия, это очень страшно, это закончилась жизнь. И эта женщина плакалась Ясиру, что они маленькие, что они потеряются, что они адреса не помнят…
Тут весь зал стал просить: отпустите мать, отпустите мать! Мовсар сказал: ладно, пусть идет! Зал зааплодировал. Когда мать и детей повели из зала, кто-то подтолкнул к ним своего ребенка, и Мовсар вывел из зала Любу Корнилову, женщину из Сергиева Посада, и трех детей…
Из прессы
13.00-14.00. По сообщению Интернет-издания ГАЗЕТА.RU, днем на выходе из метро «Петрово- Разумовская» толпа молодых людей жестоко избила мужчину, который внешне напоминал выходца с Кавказа. Пострадавшего отвезли в больницу с тяжелыми травмами.
14.06. Певец Кобзон, а также два представителя Красного Креста и британский журналист Марк Франкетти вывели из здания женщину, британского поданного и трех девочек.
В штабе
Штаб правительства Москвы был в кабинете главврача госпиталя для ветеранов, штаб ФСБ занимал соседнюю комнату, а рядом был милицейский штаб. Мы занимались массой оргвопросов, работники милиции отрабатывали все ниточки по возможным контактам захватчиков в Москве и области, а сотрудники ФСБ допрашивали тех, кто выбрался или был выпущен из «Норд-Оста». Им нужно было составить психологический портрет захватчиков, выяснить мотивации их поведения – можно с ними вести переговоры или нет? Нельзя было допустить, чтобы террористы начали осуществлять свои угрозы расстреливать заложников. Для этого старались внушить им, что какие-то их требования выполняются: вы хотите Немцова и Хакамаду? Пожалуйста! Иностранных врачей? НТВ? Кобзона? Явлинского? Политковскую? Нет проблем, Явлинский уже летит из Сибири, Политковская из США, дайте им время на дорогу, скоро будут здесь… То есть в этом была и стратегия, и тактика: все, кто туда ходил, гасили экстремизм Бараева, внушали ему, что идут на уступки, добивались и от него каких-то уступок и приносили крупицы все новой и новой информации.
Но потом, когда Бараев сказал Кобзону или Хакамаде: «Я начинаю нервничать! И имейте в виду: мы хотим умереть больше, чем вы хотите жить!» – вот тут и мы в штабе занервничали. Дело в том, что эта фраза «Мы хотим умереть больше, чем вы хотите жить» – лозунг не чеченцев, а арабских террористов, лозунг «Аль-Каиды». Кобзон сказал Лужкову, что снова идет в ДК и предложит там себя в обмен на заложников, а Лужков ему при мне ответил:
– Ты вот что… Ты передай им, что если им нужен я, то я готов. Но чтобы в обмен они сразу отдали всех женщин и детей.
Из прессы
14.30. К зданию ДК прибыли депутаты Госдумы Хакамада и Немцов. вмеcте с Кобзоном они прошли в здание.
15.35. Владимир Путин на совещании в Кремле заявил, что сейчас все силы должны быть сосредоточены на оказании помощи тем, кто оказался в качестве заложников, на поддержке их родственников. Самое главное – забота о людях.
15.45. Террористы требуют собрать на улице толпу, которая должна начать скандировать: «Вывод войск из Чечни!»
16.00. Из здания вышли Хакамада и Кобзон – без заложников. Хакамада рассказала, что в ДК на первом этаже никто их не встречал, и, когда они поднимались наверх, Кобзону, чтобы в них не стреляли, приходилось кричать: «Мы идем! Мы поднимаемся!» Хакамада и Кобзон общались с шестью террористами в фойе на втором этаже, четверо из них были в масках, вооружены автоматами, одеты в бронежилеты, но никакой взрывчатки на них Хакамада не видела. «Хотя они утверждают, что все вокруг заминировано, этого я тоже не видела. Я не могу подтвердить, что это террористы-смертники. Они пытаются это утверждать, но по глазам я не вижу этого. Один из них заявил, что они не выполняют указаний сверху и берут риск на себя», – отметила Хакамада. По ее мнению, террористы вменяемы и готовы допустить в здание, где удерживаются заложники, врачей, но только с иностранными паспортами. Отпускать детей террористы пока не хотят. Хакамада сказала, что террористы «нормально идут на контакт, но больше не хотят говорить ни с кем, кроме прямых представителей Президента России или военного руководства страны». Кобзон говорит, что ему не удалось уговорить террористов освободить еще кого-либо из заложников: «Когда я попросил их еще кого-нибудь освободить, они сказали, что освободили трех самых маленьких, больше освобождать никого не будут». Кобзон сказал также, что террористы согласны обменять 50 заложников на Ахмада Кадырова. вмеcте с тем, по словам депутата, террористы отказались обменять кого-либо из заложников на мэра Москвы Юрия Лужкова, а также на него самого.
17.20. Через посредников-иорданцев террористы передали труп девушки 20-25 лет, убитой накануне при попытке убежать из здания. На теле жертвы – многочисленные гематомы, перебиты пальцы рук.
17.30. Террористы выдвинули жесткое требование: они начнут расстреливать заложников, если оперативный штаб и руководство страны не начнут удовлетворять из условия. По неподтвержденным данным, одна женщина убита. Из здания вынесен потерявший сознание мальчик.
18.25. По сообщению правоохранительных органов, зафиксированы телефонные разговоры из захваченного здания в Москве с абонентами в Чечне, Турции и Объединенных Арабских Эмиратах.
18.30. Двум восемнадцатилетним девушкам, взятым в заложницы в Театральном центре, удалось бежать. Они подобрались к незапертому окну на втором этаже бывшего Дворца культуры и выпрыгнули из него. Террористы стреляют по ним из гранатомета.
В зале
Когда подошла моя очередь в туалет, я увидела там двух девчонок. Они осматривали туалет, увидели приоткрытое окно и полезли его открывать. Я стала их останавливать: «Вы что делаете? Это высоко. И потом, если будете тут из окон прыгать, то откроется стрельба, постреляют много людей. Быстро выходите отсюда и забудьте об этом!» Ну и ушла, не думала, что они это осуществят.
Но когда в следующий раз их пустили в туалет, они все-таки рискнули. Получилось так, что человек пять пошли в туалет. Из них трое вернулись. Чеченцы должны были очередную партию пустить, но ждали, когда эти две вернутся. Потом пошли их искать, а там окно открыто, и девчонки уже спрыгнули. Была стрельба. Чеченцы прибежали злые, стали искать, где эти девочки сидели? Кто рядом с ними сидел? Может быть, они заговорщицы? Может быть, и другие прыгнут?
Стало очень страшно, потому что могли показать на любого. А мой Гоша – ну, не мой, конечно, но это не важно, нас с ним этот «Норд-Ост» породнил, можно сказать, – Гоша сидел далеко от меня, в мужской части балкона…
А мне стало плохо. То есть там нам всем было плохо, но я свое «плохо» немножко усилила и упала в
