Наверху лестницы появился полицейский.
— О нет! — Луч фонаря осветил Пэмми Ганц, съежившуюся в углу подвала.
— Не двигайтесь! — крикнула Амелия полицейскому. В нескольких дюймах от девочки сгрудилась стая тощих собак, обнюхивающих ее лицо и ноги. Широко открытые глаза ребенка перебегали с одной собачьей морды на другую. Крошечная грудная клетка вздымалась и опадала, а по щекам катились крупные слезы. Рот девочки был раскрыт, и, казалось, что ее язык прилип к нёбу.
— Оставайся там! — обратилась Сакс к прибывшему на помощь бойцу. — Постарайся не испугать их.
Амелия тщательно прицелилась, но стрелять не стала. Она, конечно, могла бы уложить одну или двух собак, но боялась, что остальные в панике могут наброситься на ребенка. Один из псов был достаточно крупным для того, чтобы единственным движением челюстей перекусить шею Пэмми.
— Он там? — коротко спросил полицейский.
— Не знаю. Позови сюда врача, только стойте там же, наверху. Предупреди остальных, чтобы не вздумали спускаться.
— Ясно.
Переводя ствол оружия с собаки на собаку, Амелия начала спускаться. До животных, наконец, дошло, что в подвале еще кто-то появился, и вся стая отвернулась от девочки, уставившись на вошедшую Сакс. Если Пэмми была для них только пищей, то Амелия представляла уже реальную угрозу. Собаки зарычали и оскалились: передние лапы задрожали, а задние напряглись, словно псы готовились к немедленному прыжку на противника.
— Мне стра-а-ашно! — тоненько пропищала Пэмми, вновь привлекая к себе внимание собак.
— Тс-с-с, милая, — попыталась успокоить ее Сакс. — Ничего не говори. Веди себя тихо.
— Мамочка! Я хочу к мамочке! — Ее жалобные завывания насторожили животных, и псы засуетились, нетерпеливо пританцовывая на месте.
— Спокойно, спокойно…
Сакс двинулась вперед, забирая влево. Собаки снова уставились на нее, на вытянутую руку, сжимающую пистолет. Стая разделилась: половина продолжала окружать Пэмми, а остальные пытались обойти Амелию.
Вскоре Сакс оказалась между девочкой и тремя псами.
Она покачивала пистолетом из стороны в сторону, и глаза собак, не отрываясь, следили за черным глазком ствола.
Одна из них, с покрытой лишаями рыжей шкурой, зарычав, двинулась вперед.
Пэмми снова принялась плакать:
— Мамочка…
Сакс опустила руку на плечо девочки и, ухватив ее за кофту, медленно потащила себе за спину. Рыжая псина сделала еще один шаг.
— Кыш! — цыкнула на собаку Амелия. Но та не пошевелилась.
— Пошла прочь!
Собаки, придвинувшиеся к рыжей, ощерили коричневые зубы.
— Убирайтесь отсюда, мать вашу! — рявкнула на них Сакс и стукнула стволом пистолета по морде особенно наглого пса. Тот взвизгнул, испуганно заморгал и бросился вверх по лестнице.
Пэмми пронзительно заверещала, вселяя панику в оставшихся собак. Они начали грызться между собой. Поднялась возня: один ротвейлер отбросил дворняжку, и та, закувыркавшись в воздухе, шлепнулась прямо перед Сакс. Девушка топнула ногой возле костлявой морды, и собака в ужасе умчалась вслед за первой. Остальные припустились за ней, словно борзые за зайцем.
Пэмми снова заплакала. Амелия, опустившись рядом с ней на корточки, обшарила лучом фонаря помещение. Преступника нигде не было.
— Все хорошо, милая. Скоро мы пойдем домой. Все будет в порядке. А того дяди здесь нет? Ты запомнила его?
Девочка кивнула.
— Он ушел?
— Я не знаю. Я хочу к мамочке.
Сакс услышала, как наверху перекликаются офицеры. Второй и третий этажи также оказались пусты.
— А такси или машина? — крикнула она им. — Вы нашли что-нибудь?
— Ничего нет, — отозвался один из офицеров. — Наверное, он убрался отсюда.
— Подвал безопасен? — раздался сверху чей-то голос.
— Я как раз собираюсь проверить. Будьте пока наверху.
— Мы спускаемся.
— Не надо, — запротестовала Сакс. — Место преступления необходимо осмотреть. Пришлите сюда врача, чтобы он занялся девочкой.
Молодой врач с волосами песочного цвета спустился по лестнице и присел на корточки рядом с Пэмми.
И тут Сакс заметила следы, ведущие через подвал к выкрашенной черной краской металлической двери в стене. Она пошла в том же направлении, стараясь ступать так, чтобы не повредить следы, и пригнулась. За полуоткрытой дверью начинался темный тоннель, ведущий, скорее всего, в один из соседних домов на противоположной стороне улицы.
Вот он, и путь отхода. Сукин ты сын!
Костяшками пальцев левой руки Сакс толкнула дверь. Та распахнулась, даже не скрипнув. Она вглядывалась в полумрак. Футах в двадцати-тридцати от входа в тоннель откуда-то проникал свет, но движущихся теней девушка не заметила.
Если ей и могло что-то померещиться в темноте, то это было телом Ти-Джей, свисающим с трубы или пухлой немки Гергер с крысой, ползущей по ее груди к горлу.
— 5885 командному посту, — проговорила она в микрофон.
— Слушаю, — раздался в наушнике резкий голос Хауманна.
— Обнаружила тоннель, ведущий к дому южнее жилища преступника. Пусть кто-нибудь перекроет вход и окна.
— Вас понял.
— Я иду туда.
— В тоннель? Сейчас я пришлю подкрепление, Сакс.
— Нет. Нельзя никого допускать на место преступления. Пусть лучше кто-нибудь побудет с девочкой.
— Повторите.
— Никакого подкрепления не требуется.
Она выключила фонарь и начала пробираться вперед. В академии, конечно, не обучали ползанью по крысиным норам. Но она вспомнила, что говорил ей Ник по поводу поведения в подобных ситуациях. Оружие следует держать как можно ближе к себе. Ни в коем случае не вытягивать руку, чтобы его не выбили. Три шага вперед, можно даже шаркающей походкой. Остановиться и прислушаться. Потом еще два шага. Снова пауза. Потом еще четыре. Вести себя непредсказуемо.
Черт, как же тут темно!
И что это еще за запах? Амелию даже передернуло от отвращения.
Приступ клаустрофобии навалился на нее, словно плотное покрывало. Стены буквально давили на Сакс. Ей даже пришлось остановиться и сосредоточиться на чем-нибудь другом. Вскоре страх рассеялся, но вот запах… Казалось, он, наоборот, сгустился, и девушка начала давиться.
Спокойно, девочка, спокойно!
Она выждала, пока рефлекторный спазм отпустит ее, и двинулась дальше.
До нее донесся звук, словно работал какой-то механизм, приводимый в движение электромотором.
