действий.
— Ну, и что ты собираешься сделать? Убить меня? Теперь это не имеет никакого значения.
Стэнтон отпустил его волосы и отпрянул от постели.
— Ты хочешь знать, что я собираюсь сделать? — зашипел он. — Убить твоего доктора Бергера. Но не так, как это делает он. Никаких снотворных, уколов и выпивки. Посмотрим, как ему понравится смерть, выдержанная в старомодном стиле. Потом настанет очередь твоего друга Селитто. А офицер Сакс? Что ж, и ее тоже. Один раз удача ей улыбнулась, но можно попробовать еще раз. Повторное захоронение, так сказать. Ну и, разумеется, Тома. Он умрет прямо здесь, на твоих глазах. Уж его-то я разберу по косточкам. Медленно и с удовольствием. — Дыхание его участилось и стало прерывистым. — Может быть, прямо сегодня им и займусь. Когда он вернется?
— Ошибку совершил я. — Райм закашлялся и, вздохнув поглубже, повторил: — Я во всем виноват, можешь делать со мной все, что хочешь.
— Нет, виноваты вы все.
— Нет, ты не можешь… — Линкольн снова подавился воздухом, что едва не привело к приступу, но справился с собой. Стэнтон внимательно наблюдал за ним.
— Ты не можешь причинить им вреда. Я сделаю все, что ты… — Тут он издал нечленораздельный звук, захрипел, голова его заметалась по подушке, а глаза едва не вылезли из орбит.
Дыхание Райма остановилось, и плечи судорожно затряслись. Жилы на шее натянулись, как стальные тросы.
— Райм! — тревожно выкрикнул Стэнтон.
Разбрызгивая слюну, голова Райма моталась из стороны в сторону, и все его безвольное тело, казалось, содрогается от невидимого землетрясения. Голова закинулась назад, из уголка рта потекла струйка крови.
— Нет! — продолжал кричать Стэнтон, пытаясь делать Райму массаж сердца. — Нет, ты не должен умирать!
Он приподнял веки Райма, но увидел только белки. Стэнтон бросился к медицинской сумке Тома, нашел лекарство для снижения давления, наполнил шприц и ввел его Линкольну. Потом выдернул из-под головы Райма подушку, чтобы тот мог нормально дышать. Вытерев губы детектива, он принялся делать ему искусственное дыхание.
— Нет! — бушевал Стэнтон. — Я не позволю тебе умереть!
Но Райм ни на что не реагировал.
Доктор снова проверил неподвижные глаза детектива.
— Ну, давай же! Давай!
Затем он застыл, уставившись на умиравшего перед ним человека.
Потом он снова наклонился, чтобы в последний раз попытаться вдохнуть в Райма жизнь.
И когда он приблизил ухо к губам Линкольна, чтобы уловить хоть признак дыхания, голова Райма со всей силы рванулась вперед, словно нападающая змея. Его зубы вонзились в шею Стэнтона, перегрызая сонную артерию, и впились так глубоко, что даже заскрежетали по позвонкам.
Стэнтон завопил и попятился от постели, но зубы Райма не разжались. Последним усилием врач приподнял его тело над кроватью, оно потеряло опору, и они оба рухнули на пол. Горячая, вкуса старой меди, кровь хлынула из разорванной шеи, заливая рот Линкольна.
Легкие Райма находились без воздуха уже целую минуту, но он и не пытался вздохнуть, игнорируя разрывающую их боль. Он не обращал внимания и на рану, которую нанес сам себе, прокусив щеку, чтобы симулировать приступ дисрефлексии. Райм рычал от ярости, и перед ним вставали образы то Сакс, закапываемой заживо в землю, то Ти-Джей Колфакс, варящейся в струе раскаленного пара. Он тряс головой, ощущая, как его зубы перемалывают хрящи и кости.
Истошно крича и барабаня в бесчувственную грудь Райма кулаками, Стэнтон изо всех сил пытался освободиться от впившегося ему в горло чудовища.
Но ничего не помогало. Казалось, в мышцы челюстей Райма вселилась вся сила жертв современного собирателя костей.
На ощупь Стэнтон ухитрился приподняться с пола и добраться до столика, на котором лежал его нож. Пару раз ему удалось ударить им Райма, но он сам находился в таком положении, что смог достать только руку и ногу противника. Боль, которая любого другого человека лишила бы сознания, не имела никакой власти над парализованным Раймом.
Тиски его челюстей сжимались все сильнее, и вскоре, когда они размозжили дыхательное горло, крик Стэнтона стих. Лжедоктор еще пытался вытащить из руки Линкольна нож, чтобы снова нанести удар, но тут тело его затрепетало, пару раз сильно дернулось, и обмякло.
Стэнтон осел на пол, вновь увлекая Райма за собой. Голова криминалиста с громким стуком ударилась о дубовый паркет. Но Линкольн так и не отпустил шею убийцы: весь дрожа от напряжения и рыча, он продолжал терзать плоть, словно голодный лев, озверевший от вкуса крови.
Часть пятая
Когда ты в движении — тебя трудно поймать
«Долг врача заключается не только в том, чтобы, продлить жизнь, но и в том, чтобы остановить страдания».
Глава тридцать седьмая
Перед самым заходом солнца Амелия Сакс появилась в спальне Райма.
На этот раз она уже не была одета в форму, а облачилась в джинсы и зеленую блузку. На ее красивом лице проглядывали свежие царапины, и, памятуя о событиях последних трех дней, их никак нельзя было отнести на счет самоистязания.
— Фу! — поморщилась она, проходя мимо того места, где умерли Поллинг и Стэнтон. Несмотря на то, что Том тщательно вымыл пол с хлоркой, на паркете до сих пор оставалось огромное розоватое пятно.
Райм наблюдал, как Сакс остановилась и холодно кивнула доктору Уильяму Бергеру, стоящему у окна, на карнизе которого гнездились соколы, и держащему в руке свой кейс.
— Значит, ты разделался с ним? — спросила она, указывая на пятно.
— Да.
— И ты справился без посторонней помощи?
— Борьбу было трудно назвать честной, — согласился Райм. — Но я пытался себя сдерживать.
На улице рыжеватый отсвет заходящего солнца воспламенил верхушки деревьев и выстроившиеся в стройные ряды здания вдоль Пятой авеню по другую сторону парка.
Сакс строго взглянула на Бергера, который тут же попытался оправдаться:
— Мы с Линкольном просто беседовали.
— Неужели?
Последовала долгая пауза.
— Амелия, — подключился к разговору Райм. — Я должен пройти через это. Я так решил.
— Понимаю, — ее великолепные губы, чуть испорченные темными черточками швов, сжались. И это,
