Пары, впервые встретившиеся на подвесном мостике через пропасть, явно считают своих партнеров более волнующими и привлекательными, чем пары, впервые встретившиеся на тротуаре. А ситуация с Нейлом вряд ли могла служить серьезным аргументом…
— Я бы предположил также, что он страдает какой-то острой формой психического расстройства, связанного с деперсонализацией, либо…
— Что вы имеете в виду? — спросила Саманта.
Вперив взгляд в одну точку, Томас попытался отогнать возбуждение, наэлектризовавшее самый воздух вокруг нее… них. У него нашлось бы, что сказать и о Саманте Логан. Неуклюжая и честолюбивая. Резкая на словах и вовсе не глупая. Честная и вежливая. Он постарался, чтобы горящий взгляд не выдал его, постарался напомнить себе о творящемся вокруг безумии. Но Саманта была вездесуща, она звала и манила, целиком сконцентрированная на нем.
Но было и то, что сказал бы по данному случаю Нейл и что было прекрасно известно профессору Томасу. Благодаря мощному сочетанию заданности и социальной укорененности мужчины гораздо более склонны видеть сексуальный подтекст там, где его нет и в помине. Они постоянно путают внимание со стороны женщин с сексуальной заинтересованностью. Печальная правда заключается в том, что мнимые посулы с лихвой окупают сексуальную мужскую кичливость. Мысль о том, что каждая женщина готова кинуться на тебя, всего лишь еще один способ опровергнуть свою несостоятельность, отхватить местечко получше за столом эволюционных отбросов.
— Хотя нет, не так, — наконец произнес Томас — Нейл видит в себе нечто большее, чем просто личность.
Саманта недоверчиво сморщила нос.
— Нечто большее? Так кем же он себя возомнил?
— Мозгом. Мозгом среди мозгов.
— Мне трудно все время возвращаться к одному и тому же, профессор…
— Я ведь философ, помните? Так что говорите, не стесняйтесь.
— Постараюсь.
Томас посмотрел на свои руки.
— Если вы думаете о том, как выйти из положения, дайте знать. Я имею в виду, что люблю своих детей. Действительно люблю. Думаю, я не знал, что такое любовь, пока не родилась Рипли… А затем еще новая головная боль — Фрэнки. Разве это ничего не значит?
«Или просто очередная ложь? Как мой брак…»
Саманта пристально посмотрела на него.
— Что-нибудь не так? — спросил Томас.
— Нет, ничего. Просто меня только сейчас поразило…
— Что же вас поразило?
— Когда вы рассказывали про спор и всякое такое… кажется, я подумала, что это какая-то ловушка. Потайная дверь, ведущая куда-то, куда вы меня не пускаете… Но ведь мне просто показалось, правда? То есть когда вы спросили… ну, только что спросили о том, как выйти из положения, вы ведь это серьезно спрашивали, да?
— Думаю, да.
Последовало долгое молчание.
— Так что же, если он все-таки прав, Том?
— Нейл?
— Да, Нейл. Если он выиграл спор?
Томас пожал плечами.
«Она похожа на Нору, — подумал он. — Похожа на испуганную Нору».
— Надо идти, — сказала Саманта, роясь в сумочке. Посмотрев на Томаса, она улыбнулась, как девчонка. — Вряд ли я в состоянии сейчас вести машину… А как вы? Вы в порядке?
— Просто возьму такси до дома.
— До дома? День только начинается, профессор. Поедете со мной.
Томас улыбнулся, скорее облегченно, чем с раздражением. При мысли о возвращении домой он почувствовал внутри какую-то пустоту.
— Вам правда так кажется?
— Я знаю, — ответила Саманта, обращаясь к сумочке. — Вы должны рассказать все это Шелли…
Она встала так резко, что Томас непроизвольно последовал за ней. Было что-то в ее манере держаться, какая-то ненаигранная уверенность, требующая послушания.
— Скажите, профессор, — спросила она, пока они шли к ее белому «мустангу», — давно вы в последний раз видели Нейла Кэссиди?
И чары тут же развеялись. Томас понял, что он всего лишь еще одна отмычка в ее следовательском наборе, еще один способ засадить его лучшего друга.
— Примерно полгода назад, — по наитию ответил он.
Глава 05
Ложь не давала Томасу покоя, поэтому он не отрываясь глядел на проносившиеся за окном ослепительно сверкающие машины. Почему он просто не сказал ей правду?
«Господи, они считают его серийным убийцей!»
И Нора занималась с ним любовью.
— Куда мы едем? — оцепенело промямлил он.
— Обратно в город. В контору.
— Это безумие, — запинаясь, произнес Томас.
Саманта вскинула голову:
— Безумие?
— Понимаете, учитывая Костоправа и вообще все…
В последнее время редко когда что-либо неполитическое заглушало нестройный топот миллионов, преследующих миллионы самых различных интересов. И вдруг появилась отдушина для всех. В каком-то смысле история Костоправа была атавизмом, возвращением к тем дням, когда комедии положений или убийства обеспечивали людей общими темами для разговоров или по крайней мере давали возможность продолжить беседу, когда заканчивался обмен любезностями.
— Все будет тихо, — ответила Сэм. — Нью-йоркский департамент создал оперативную группу по делу Костоправа.
Томас ничего не ответил, внимательно разглядывая двух парнишек в футболках с надписью «SUNY»[23] на автобусной остановке.
«Скажи ей правду! Нейл совсем соскочил с катушек! Ты же почувствовал это ночью… Просто знал, что происходит что-то не то».
Он видел их как наяву — Нейла и Нору, занимающихся любовью. Вспомнил о ее «штучке из йоги» — той самой, над которой они потом смеялись воскресными утрами… Она всегда была такой пылкой, такой откровенной в своем вожделении. Томас почти слышал, как она шепчет ему: «Как хорошо-о-о-о-о… Как хорошо, Нейл…»
Руки у него тряслись. Он сделал глубокий вдох.
«Скажи ей!»
Сэм свернула направо, на какую-то незнакомую улицу.
— Вы уверены, что в порядке, профессор?
— Называйте меня Том, — ответил он, не обратив внимания на вопрос — Кто-то, вы или агент Атта,
