атомоход уже погрузили ракетно-торпедный боекомплект, заканчивались последние приготовления к походу. В воздухе раздавались крики луженых боцманских глоток, витиеватая ругань, топот ног по пирсу и сходням, рев двигателей «ЗиЛов» и «КамАЗов».
Внезапно старший мичман, надрывающий луженую глотку и одновременно помогающий матросам таскать ящики с провизией, на секунду замолчал и улыбнулся.
— Ты чего, Михалыч? — удивленно воззрился на него один из моряков.
— Тихо. Погляди…
По сходням с достоинством и спокойствием английского лорда шествовал котенок. Окружающая суета совсем его не касалась. Подойдя к мичману, он распушил хвост и потерся о его ноги. Моряк аккуратно взял пушистый комочек на руки и провел ладонью по пепельно-серой с синеватым отливом шерстке. Котенок довольно заурчал и лизнул мичмана в лицо.
— В чем дело? Боцман, почему приостановили погрузку? — строго спросил капитан-лейтенант, руководивший грузовыми операциями.
— Виноват, товарищ капитан-лейтенант, вот, посмотрите… Сам к нам пришел.
Котенок потянулся к офицеру и лизнул палец, которым кап-лей намеревался почесать за ушком усатого странника.
— Хорошая примета, — кивнул офицер. — Ну, давайте его мне, я его определю на довольствие.
С моря дул пробирающий до костей сырой ветер. Но люди, собравшиеся у причала Губы Нерпичьей, казалось, его не замечали. У бетонного «языка» замерли два огромных атомохода — темно-серые, на светло-серой, свинцовой воде. Крупнейшие в мире — ТК-208 «Дмитрий Донской», несущий ракетный стратегический комплекс «Булава». И рядом с ним — не имеющий аналогов в мире ТК-20 «Северсталь». Внутри него «запакованные» в специальные модули дремали четыре боевых самолета Су-34ПЛ — новое оружие нового класса подводных лодок.
— Товарищ вице-адмирал! Корабль к бою и походу готов! Командир корабля, капитан 1-го ранга Вячеслав Славин.
— Вольно! Товарищи офицеры, мичманы и матросы, товарищи летчики. Этот боевой поход первый в истории русского флота. Да и вообще в истории мирового кораблестроения. Вам поручена великая честь и великая ответственность — быть первыми. Верю, что вы не подведете. Счастливого плавания! И — семь футов под килем!
— Служу Отечеству!!!
Командир атомохода поднялся на палубу, а потом — на ходовой мостик, расположенный на массивной рубке подводного атомохода. Убраны сходни, отданы швартовы. Палубная команда завела буксирные тросы, и тяжелые, океанские буксиры, напрягаясь, повели огромную тушу «Акулы» по узкому, извилистому заливу. На внешнем рейде виднелась стремительная тень эсминца.
Запущена на одну треть проектной мощности «связка» из водно-водяного и жидкометаллического реакторов. В посту энергетики и живучести вахтенные вместе со старшим лейтенантом Владимиром Самсоновым внимательно следят за показаниями приборов. Новая энергетическая установка была более сложной, но выдавала такую мощность, что одним этим реакторным комплексом можно было осветить средних размеров город.
— Центральный пост, докладывает ПЭЖ: [16] давление жидкометаллического теплоносителя первого контура и температура в норме. Реакторы запущены на одну треть мощности.
Энергия атомного сердца тяжелого подводного крейсера закрутила паровые турбины, и гигантские винты в кольцевых насадках вспенили воду. Атомоход взял курс в открытое море.
Одновременно с «Акулой» из Гаджиево вышли две «Щуки-Б» — многоцелевые атомные подлодки проекта 971. «Волкъ» и «Пантера» осуществляли оперативное прикрытие атомной субмарины- авианосца.
Тяжелые морские буксиры распрощались с подводным крейсером протяжными гудками и вскоре скрылись в седой дымке.
Перед офицерами на ходовом мостике «Северстали» расстилалась необъятная водная равнина, налетал ледяной ветер, заставлявший прятать лица в воротники теплых бушлатов. Стоящий рядом с капитаном командир БЧ-6[17] атомного подводного крейсера майор Игорь Ветров поежился, но вовсе не от холода. А от осознания тех огромных пространств, на которых необходимо нести боевую службу. Такое впечатление возникало у майора всегда, когда он уходил от родных берегов на тяжелом авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов», но именно сейчас он в полной мере осознал всю безграничность океана. Ведь на палубах авианосца всегда кипит жизнь, а на подводной лодке все упрятано в стальной корпус, и люди на ходовом мостике остаются один на один с безграничным величием природы.
Тогда начинаешь понимать, что даже многотонная сверхмощная «Акула», атомные реакторы которой могут питать электроэнергией целый город, — всего лишь маленький огонек человеческой цивилизации в первозданном хаосе бескрайнего океана.
Внезапно офицеры на ходовом мостике услышали мощный низкий рев, от которого, казалось, завибрировал корпус субмарины. В разрывах низких облаков показались два крылатых гиганта — самолеты дальней противолодочной обороны Ту-142. Низко пройдя над подлодкой, они скрылись в облачности.
На ходовом мостике появление Ту-142 вызвало улыбки на лицах людей. Все же в этих стылых водах, вдалеке от родного берега они были не одиноки. За ними — вся мощь одной шестой части суши.
«Северсталь» развила полный надводный ход — в 12 узлов. Капитан поднес к губам «каштан»:
— Приготовиться к погружению!
— Есть приготовиться к погружению! — ответил из центрального поста вахтенный офицер.
Сигнальщик тем временем снял прожектор, задраил лючок. По очереди офицеры спустились внутрь атомного подводного крейсера. Задраены верхние люки, теперь для ста шестидесяти человек команды на долгие недели и месяцы весь мир сужается до размеров отсеков, кают, боевых и технологических постов.
Майор Ветров непроизвольно поежился. Летчикам, привыкшим к просторам аэродромов и бескрайнему Пятому океану, в океане обычном было неуютно. Замкнутые пространства отсеков давили на психику. Кроме того, для десяти человек летного экипажа существовала и чисто физиологическая опасность. Дело в том, что, когда длительное время находишься в замкнутом пространстве, глаза отвыкают воспринимать объекты на большом расстоянии, снижается острота зрения. Проблема эта настолько существенна, что, например, в Королевском флоте Великобритании подводникам, вернувшимся из похода, не рекомендуется сразу садиться за руль автомобиля. А ведь летчикам гораздо сложнее. Именно поэтому на подводном атомном крейсере летчики два раза в день были обязаны заниматься на специальном тренажере для глаз. А за их здоровьем следил не только судовой врач, но и специалист-офтальмолог.
Капитан корабля опустился в свое кресло — «трон». Во время всего похода в нем имеет право сидеть только он, и даже командующий флотом не имеет права занимать это «священное» место.
— По местам стоять, к погружению!
— Есть по местам стоять, к погружению! — тут же ответил старпом.
По всему кораблю загудели сирены, матросы, мичманы и офицеры заняли свои места.
— БЧ-1, глубина в районе погружения?
— Триста тридцать, — тут же отозвался штурман АПЛ капитан 3-го ранга Сергей Строгов.
— Курс двести, погружение до ста двадцати метров, дифферент пять градусов на нос. Принять балласт. БЧ-5, увеличить ход до пятнадцати узлов.
Огромная черная туша атомохода резала стылые волны Баренцева моря. Сначала незаметно, а потом все больше субмарина стала уходить под воду. Вот скрылась палуба, и только мощная рубка вспенивала
