подходит». Но куда охотнее она занималась бы этим в Монте-Карло, «где у меня был такой большой успех». В том же послании она упоминает о приезде Массене и сообщает, что композитор «ввел ее в Венскую оперу».
В оперном театре этого города она никогда не танцевала. Но она отправилась в Вену, где в конце 1906 года начались ее победы над Австро-Венгерской монархией. Ее прибытие тут же вызвало «войну трико». На своих первых выступлениях она танцевала голой. Потом, в театре «Аполло» надела трико. Это побудило прессу к публикации целых серий полемических статей о том, имеет ли какую-то ценность танец в плотно облегающем трико, полуголой или совсем голой. На самом деле в Вене было вдоволь частично или совсем открытой плоти, чтобы эти споры не утихали.
Мата Хари жила в отеле «Бристоль». В отеле «Националь» устроилась американская танцовщица Мод Аллан. Между этими дамами поселилась никто иная, как сама Айседора Дункан. Мод Аллан не одевала на сцену «ничего, кроме золота». Потом на венских сценах появилась одна танцовщица, одетая только в носовой платок, «который держала в руке». Даже известные широтой натуры венцы были слегка шокированы. А когда прибыла еще и Мата Хари, пламя «войны трико» охватило первые страницы всех газет. Но Мата Хари выиграла эту войну. Хотя некоторые дамы из высшего общества считали, «что это заходит уже слишком далеко», достаточно было нескольких ее выступлений, и все нашли их вполне удовлетворительными. Корреспондент венской газеты «Фремденблатт» дал прекрасное описание танцовщицы, как он увидел ее в отеле «Бристоль».
«Высокая и стройная, с пластичностью грации хищного зверя, с иссиня-черными волосами, окаймляющими маленькое лицо, казавшееся необычным». «Лоб и нос — классические — пришедшие прямо из античности. Длинные черные ресницы оттеняют глаза, а брови походи на такие тонкие дуги, будто их написала кисть художника».
Было много и других интервью, пока она не показала себя на сцене перед сгоравшими от нетерпения венцами. Ибо Мата Хари поняла, что реклама стала важнейшей частью ее карьеры. Корреспондента немецкой «Дойчес Фольксблатт» она приветствовала «на вполне свободном, изысканном немецком языке». Пока слова струились из ее рта, она еще успевала демонстрировать свои губы «как пухлые розовые лепестки».
— Во время представления люди забывают о женщине во мне, — объясняла Мата Хари, — так что я в танце, в котором все жертвую божеству, а в конце — и себя саму, что символизируется тем, что я спускаю с себя охватывающий бедра пояс, последнюю деталь одежды, и только полсекунды стою голой, никогда не пробуждала ни в ком никаких иных чувств, кроме интереса к выражаемым моим танцем мыслям. (Мата Хари действительно достигла вершин в искусстве грациозно сбрасывать вокруг себя разные интересные предметы.)
Стыдливая Мата Хари, видимо, очень наивно оценивала свою венскую публику. А может быть — и это более вероятно — она старалась заставить венцев предвкушать то, что их ожидало.
Это был 1906 год, и до Первой мировой войны оставалось еще достаточно много времени. Потому интересно, что Мата Хари ответила интервьюеру в Вене, когда тот спросил, стала ли бы она танцевать в Берлине. Возможно, конечно, что ее берлинский любовник Киперт не позволял ей открыто выступать в этом городе, где он одновременно содержал любовницу и жил со своей законной супругой. Возможно, и Мата Хари в то время не особо любила немцев, хотя несколько лет спустя — по крайней мере, с точки зрения искусства — изменила свое мнение.
— Берлин? — переспросила Мата Хари. — В Берлине я не стала бы танцевать даже за очень большие деньги. (Тем не менее, в Берлине Мата Хари танцевала. Как минимум — один раз. В частном доме, как это следует из аккуратно подколотой в ее альбом визитной карточки. Карточку переслала ей принцесса Леопольд фон Крой, урожденная графиня фон Штернберг. Принцесса писала ей на английском языке: «Дорогая леди МакЛеод. Если я требую от вас не слишком много, то я была бы вам очень благодарна, если вы пришлете на субботу еще два билета для графини Андрасси, Валльнерштрассе, 6». Муж графини Андрасси, граф Юлиус Андрасси стал впоследствии министром внутренних дел Австро-Венгрии. В 1915 году, в самый разгар войны, он требовал от правительства Габсбургской монархии прекратить войну на стороне Германии и заключить сепаратный мир с Антантой.)
Наконец состоялось ее первое выступление — именно тот самый танец в голом виде — в «Бюргерхалле». На представление было разослано множество приглашений: «Увидьте Мата Хари, леди МакЛеод!» С 15 декабря 1906 года по 16 января 1907 года она выступала в венском театре «Аполло».
Чтобы создать для публики соответствующее религиозное настроение, руководителю оркестра пришло в голову использовать в качестве музыкального введения к танцам Мата Хари гимн Мартина Лютера «Бог — наша крепость»!
Мнения критиков разделились. Самую критическую оценку дала газета «Ди Цайт», что, впрочем, не помешало Мата Хари сохранить в своем альбоме и эти статьи. Критик сомневался, что «танцы в их восточном спокойствии, содержавшем в себе нечто фантастическое, настоящие и что они вообще представляют собой индийское искусство».
Но даже если бы это было и не так, все равно было чему удивляться, ибо «в этом теле, созданном как произведение искусства с льстивой грацией и скрытым огнем в простых жреческих жестах скрывается высочайшая привлекательность». Еще раз подумав о новости, состоявшей в возможности увидеть на сцене голую женщину, газета добавила: «Следует понимать, что это артистическая, чистая привлекательность».
Положительные отзывы или отрицательные — Мата Хари это не волновало. И для волнений не было повода, потому что массы зрителей шли на выступления, оставляя свои деньги в кассах театра «Аполло».
— Айседора Дункан мертва! Да здравствует Мата Хари! — воскликнул «Нойе Винер Журналь».
Счастливая Мата Хари. Она завоевала сердца австрийцев, так же как французов и испанцев. Если и были неблагоприятные отзывы в прессе, то о них можно было бы легко забыть в громе аплодисментов, которыми осыпала ее вся Вена. И если ее популярность можно было измерить содержанием передовиц венских газет, то Мата Хари действительно стала сенсацией в австрийской столице. «Дойчес Фольксблатт» посвятил ей такие весьма забавные стихи:
А вокруг стильная группа
С перекрещенной группой богов
Дамы и господа ожидали много -
Объявленную игру в жертвоприношение
Танцевавшего в молитве Ларифари
Наполовину индуски Мата Хари.
И когда она пришла в развевающихся покрывалах,
то можно было слышать, как завертелись индийские мудрецы
От звуков скрипки
И от рояля.
К тому же в стиле Айседоры Дункан
Исполнялись танцы совершенно необычные,
Мата Хари с голыми ногами,
А порой показывала что-то еще.
Это было высочайшее наслаждение от искусства
Смотреть на ее мелькающую пятку
На жертвенно поднятую руку
Пока на теле так мало одежды;
И Мата Хари выходила три раза
Пока она не потеряла все свои одежды,
И, наконец, в последней тонкой вуали
Она упала наземь в конце праздника.
После чего, дружески махнув рукой,
Исчезла с глаз почтенной публики долой.
Все, однако, надеялись, что это еще не конец.
