— Раз нет лесорубов, нет и суда, — заключил Панго.
А Джума добавил:
— Фупи увез араб, и у нас нет никаких доказательств. Что же теперь делать? Если мы об этом расскажем, нам никто не поверит, не так ли, мзее?
— Думаю, ты прав. Только лишние хлопоты с властями. Едем. Ничего тут не поделаешь. И судьбу этих несчастных лесорубов нам не изменить.
— Кое-что мы можем сделать, мзее. Мы можем помолиться солнцу, чтобы в следующий раз, когда оно изменит цвет, солнце оставило нас в покое и сорвало свою злость на ком-нибудь другом. Что вы на это скажете? На сегодня мы сыты по горло, — сказал Панго, вращая глазами, и мы согласились с ним.
Мы отправились в путь, и наши обычные улыбки были немного другие, они стали печальнее и мудрее.
Цветок смерти
Высохшая земля, сухая трава, деревья без листвы — такова Восточная Африка перед сезоном дождей. Природа словно вымирает. Но когда южный ветер приносит муссоны, начинаются дожди, да еще какие! День и ночь с неба падает вода. Все вокруг зеленеет, цветет, пробуждается жизнь. Это время молодости, изобилия и счастья. Потом дожди ослабевают. Наступает период, когда миллионы термитов оставляют свои термитники и, собравшись в огромные массы, летают над землей, иногда закрывая даже солнце. Ночью полчища огромной саранчи кружат вокруг ламп. Натыкаясь на них, насекомые падают вниз — на заранее приготовленные простыни. Обжаренные на масле, они очень вкусны и немного напоминают миндаль. Каждое углубление в земле наполняется водой, русла рек оживают. Иногда реки разливаются, затопляя округу. Наконец вода спадает, и буш начинает сверкать миллионами цветов…
Именно в это время в Северной Танзании произошел случай, когда погибли четыре человека. Случай, в котором соединились суеверия, волшебство, глубокая вера и истовая убежденность.
Охота на леопарда, а тем более на леопарда-людоеда, не так проста, как может показаться на первый взгляд. Охотник должен использовать весь свой ум и изобретательность, всю храбрость и отвагу да еще помножить их на чрезвычайную осторожность.
Леопард, второй по величине хищник Африки, — зверь умный, быстрый, удивительно сильный и превосходно приспособленный к местности, в которой живет. Его можно встретить в буше, на краю пустыни и в девственных лесах. Он выживает в условиях ужасной засухи, смертоносных пожаров и наводнений, умеет прятаться и избегать встреч с самыми опытными охотниками. Охотник на леопардов должен знать их любимые деревья, кусты, скалы и камни, а также в совершенстве владеть техникой охоты. Ничего удивительного, что много людей заплатили жизнями за встречи с этими хищниками, зачастую при удивительных и непонятных обстоятельствах.
Была пятница, послеобеденное время. Я сидел в тени развесистой акации в лагере Бурунги, в охотничьем секторе, расположенном рядом с танзанийским национальным парком Тарангире. Второй день дождь лил как из ведра, все было пропитано сыростью, и русло небольшой речушки, обычно высохшее, переполнилось водой. Я размышлял о том, что через нее будет нелегко переправиться, когда придется ехать в деревню Ква-Кухинья за двумя козлами, деньги за которых я уже заплатил. Через неделю должен был прилететь клиент из Америки, и для него мы готовили охоту на старого самца леопарда. Ранее я уже нашел деревья, которые облюбовал леопард. По следам, оставленным на земле и на коре деревьев, мы со следопытами определили, что это был крупный самец. На самок, в принципе, охота запрещена.
На выбранные нами деревья мы повесили куски мяса, и теперь нам ежедневно следовало проверять, ни приходил ли леопард. Каждые три дня порции мяса полагалось обновлять. Мы решили, что построим небольшое укрытие на расстоянии 100–120 шагов от дерева с приманкой и каждый день будем придвигать его на пятнадцать-двадцать шагов.
В поездку за козлами я взял с собой следопытов Джуму и Панго — с учетом поднявшейся воды мне показалось это не лишним. К счастью, мы преодолели реку без особых проблем. А вскоре и дождь прекратился. При въезде в деревню мы поняли, что здесь что-то случилось. Об этом свидетельствовала толпа людей, собравшихся возле одной из хижин.
— Приехал бвана охотник! — закричал какой-то мальчишка и побежал рядом с машиной.
Через минуту вокруг нас собрались все взрослые и начали что-то рассказывать, перебивая друг друга. Мы пока ничего не понимали.
— Тихо! Всем молчать! — крикнул Панго, забираясь на капот джипа.
В эту минуту я увидел ужасную картину. Из хижины вышла женщина, которая несла руку и ногу ребенка. Она не могла плакать от горя.
— Бвана, — обратился ко мне вождь деревни, — Нааджима, дочь этой женщины, не вернулась из школы домой. Остальные дети прибежали и рассказали, что ее убил чуи. Несколько мужчин из нашей деревни быстро отправились к тому месту, которое указали дети. То, что у матери на руках, — это все, что осталось от Нааджимы. Девочку съел чуи. Помоги нам отомстить за Нааджиму и убить этого людоеда. Избавь нас от опасности, — закончил он свою речь.
— Сколько лет было девочке? — спросил я.
— Девять. Она была доброй и любознательной, — ответила несчастная мать, сжимая останки дочери. Потом женщина упала на землю и громко зарыдала.
— Кто нам покажет место, где случилось несчастье?
— Я, — отозвался детский голосок.
К нам подошел Сайд, брат Нааджимы. На вид ему было лет десять, голос мальчика дрожал, по лицу катились крупные слезы.
— Я все видел. Но чуи был огромный, и я испугался. Я точно знаю место, где он набросился на Нааджиму и убил ее, — сказал Сайд, захлебываясь слезами.
— Подойди сюда, не плачь. Ты храбрый мальчик. Расскажи, когда это произошло?
— Сразу после занятий в школе, — ответил он.
Мы взяли в машину Сайда, а также четырех мужчин и вождя деревни, и поехали к школе, располагавшейся в трех километрах от этого селения, в направлении деревни Лайтолья. Школа находилась между деревнями, чтобы в нее могли ходить дети из Ква-Кухиньи и соседних селений. Мы проехали почти километр, когда Сайд показал на густые заросли, где все и произошло.
Остановив «Тойоту» возле кустов, я попросил мужчин остаться в кузове и дождаться нас.
Джума и Панго без лишней подсказки начали исследовать следы. Сайд взял меня за руку и через двадцать шагов показал на большую лужу крови. Я опустился на колено и внимательно огляделся. Вокруг было множество следов людей, но я не заметил ни одного отпечатка леопарда. Я вернулся к машине и спросил у туземцев, не видели ли они зверя.
— Бвана, когда мы шли сюда из деревни, мы видели чуи, который с Нааджимой скрылся в кустах. Мы начали кричать и побежали за чуи. Руку девочки мы нашли возле лужи крови, а ногу немного дальше.
— Чуи унес тело Нааджимы? — спросил я, чтобы окончательно уяснить картину.
— Да, бвана. Он скрылся вместе с ним.
Я достал из автомобиля дробовик, зарядил оружие крупной картечью и попросил вождя выделить мне одного толкового человека для охраны «Тойоты». Остальных я отправил в деревню, а сам двинулся по следам леопарда.
На мокром песке я обнаружил прекрасные отпечатки лап леопарда. Судя по размеру и характерным чертам, они принадлежали самке.
Отпечаток левой задней лапы был особенно отчетлив, около него виднелась какая-то бороздка. Я проследовал дальше. Отпечаток повторился, и опять возле левой задней лапы была все та же загадочная борозда.
Кусты поредели, и через пятьдесят метров передо мной открылась равнина, на которой кое-где росли свистящие акации. Их называют так потому, что у них на ветвях живут маленькие черные муравьи — они проделывают в листьях мелкие дырочки, и даже при слабом ветре деревья издают свист.
