сюда, то покидали комнату. Сигарный ящик предлагал всем желающим туго свернутые косяки.
– Тайские, – причмокнул Эдди Зубастик, сгреб пригоршню самокруток, сунул по одной в губы подруг, а остальные запихнул себе под жилет.
Даниэль хихикнула и убрала косяк в портсигар. Отстегнув от цепи серебряную трубочку, Эдди втянул в ноздрю две толстые полоски с одного из зеркал.
– Аж глаза на лоб лезут, крошки, – пригласил он девушек.
Когда они закончили, горничная забрала зеркало, заменив его другим, – дюжина кокаиновых дорожек теснилась на гладкой поверхности. Затем девушка начала старательно пропускать кристаллический кокаин через фильтр, чтобы снова наполнить пустое зеркало. Лизетт зачарованно наблюдала за ней. Ей наконец-то открылось, какое богатство демонстрирует эта вечеринка: все остальное казалось просто вышедшим из какого-то фильма, но раздача порошка больше чем сотне гостей – такую экстравагантность даже представить трудно.
– Даниэль Борланд, не так ли?
Им поклонился мужчина в костюме Мефистофеля.
– Эдриан Треганнет. Мы встречались на одной из вечеринок Мидж Воган – возможно, вы помните.
Даниэль вгляделась в лицо под полумаской.
– О да. Лизетт, это сам Мефисто.
– Значит, это мисс Сэйриг, объект вашего этюда углем, которым так восхищается Бет. – Мефисто поймал руку Лизетт и коснулся ее губами. – Бет ждет не дождется встречи с вами обеими.
Лизетт отдернула руку.
– А вы не…
– Тот грубый парень, который пристал к вам в Кенсингтоне пару дней назад, – извиняющимся тоном закончил Треганнет. – Да, боюсь, что тот. Но вы должны простить мою развязность. Видите ли, я действительно обознался, приняв вас за одну мою близкую подругу. Не позволите ли мне загладить вину бокалом шампанского?
– Конечно.
Лизетт решила, что с нее довольно Эдди Зубастика, а Даниэль вполне способна защитить себя, если ее сиськи устанут от тисканий известной поп-звезды.
Треганнет быстро вернулся с двумя фужерами. Лизетт расправилась с еще парой дорожек и благодарно улыбнулась, принимая бокал. Даниэль пыталась пристрелить Эдди Зубастика из своего портсигара, и Лизетт решила, что сейчас открывается хорошая возможность улизнуть.
– Ваша соседка чрезвычайно талантлива, – заметил Треганнет. – Естественно, она к тому же избрала столь очаровательный объект для своего рисунка.
«Скользкий, как змея», – подумала Лизетт, позволяя ему вновь взять себя под руку.
– Как мило с вашей стороны сказать так. Однако меня приводит в некоторое смущение мысль о том, что незнакомый человек владеет моим портретом, на котором я в нижнем белье.
– Вы очень скромны, дорогая моя, – скромны, как название картины, «Роза во тьме». Бет повесила ее в своем будуаре, так что вряд ли можно сказать, что портрет выставлен на всеобщее обозрение. Ваш наряд на картине наводит на мысль, что вы, как и Бет, питаете склонность к одежде и манерам прошлого века.
«Вот уж чего я никогда бы не заподозрила о нашей хозяйке, судя по этой вечеринке», – подумала Лизетт.
– С нетерпением жду встречи с ней. Я полагала, что наша хозяйка, госпожа Гаррингтон, слишком современна для таких вкусов. Кстати, она мисс или миссис Гаррингтон?
– Ах, я не намеревался внушить вам, что Бет – благородная вдова. Она принадлежит к вашему поколению – быть может, всего на несколько лет старше вас. Я сам нахожу, что обращение «мисс» несколько отдает американизмом, но, уверен, Бет не станет возражать против него. Однако здесь у нас не место подобным формальностям.
– Кажется, вы хорошо ее знаете, мистер Треганнет.
– Это старинный род. Я неплохо знаю ее тетушку, Джулию Везерфорд, у нас с ней общий интерес к оккультизму. Возможно, и вы?..
– О нет! Вам стоит поговорить об этом с Даниэль. Моя область – искусство. Я изучаю его в Лондонском университете. – Она увидела, что Даниэль и Эдди Зубастик отправились в бальную залу, и ревниво решила, что вкусы Даниэль касательно ее знакомых оставляют желать лучшего. – Можно мне еще шампанского?
– Естественно. Я мигом.
Лизетт, дожидаясь выпивки, втянула еще несколько дорожек. Молодой человек, одетый эдвардианским денди,[25] предложил девушке табакерку и любезно показал, как ею пользоваться. Когда Треганнет вернулся, Лизетт как раз боролась с приступом чихания.
– Не стоило вам беспокоиться, – сказала она ему. – Эти маленькие французские горничные таскают повсюду подносы с шампанским.
– Но их бокалы потеряли должную прохладу, – объяснил Треганнет. – За ваше здоровье.
– Будем здоровы! – В голове у Лизетт звенело, и она пообещала себе пока «попридержать лошадей». – Значит, Бет живет с тетушкой?
– Ее тетя обосновалась на континенте; кажется, она не появлялась в Лондоне довольно давно. Бет переехала сюда лет десять назад. Семья у них небольшая, но небедная, как вы могли заметить. Они много путешествуют, и просто удача, что Бет оказалась в Лондоне одновременно с вами. К слову – долго вы
