Зеркало Кассандры

метро — чистейшая случайность.

Это не правило, а исключение.

Они так поступили потому, что были приятно удивлены тем, что я выбралась живой из горы кукол, в которой они меня похоронили. Но я не смогу делать вид, что умерла, каждый раз, когда нужно будет заставить их совершить добрый поступок по отношению к своим ближним.

Я ошиблась.

Это место не храм, а обычная свалка, полная органических и… человеческих отходов.

113

Кассандра Катценберг снова идет в одиночестве по проспекту Жана Жореса, ведущему к столице. И снова собирается дождь.

Дождь — это не враг. Природа — это не враг. Мои единственные враги — люди, агрессивные и трусливые. Античная Кассандра из моих снов права. Они, как страусы, предпочитают прятать голову в песок, а не встречать противника лицом к лицу.

Дождь омывает ее. Ей хочется верить в то, что он смывает с нее вонь свалки.

Я больше не хорек. Я больше не обитательница Искупления.

Она знает, что, избавившись от неприятного запаха, сможет находиться среди буржуев и не привлекать к себе внимания. Перед уходом она переоделась. Спортивный костюм, в котором она покидала свалку в первый раз, одежду в готическом духе, материнскую юбку от «Шанель», плащ и шарф, что были на ней во время набега в метро, сменило одеяние в стиле студентки-хиппи шестидесятых: большие, круглые сиреневые очки, пиратский шарфик, скрывающий ее черные, длинные, волнистые волосы, ботинки, длинная юбка и вывернутый наизнанку полушубок из овчины.

Она задумчиво огибает лужи на тротуаре и слышит, как за ее спиной шлепают по воде чьи-то ноги. Кто-то догоняет ее. Кассандра оборачивается и останавливается.

Ким, с мокрой от дождя, свисающей на лоб синей прядью, молча смотрит на нее.

— Убирайся, я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоей жалости, — говорит она.

Она идет дальше, Ким следует за ней. Она останавливается и снова оборачивается к нему:

— У тебя что, проблемы? Возвращайся домой!

Кассандра отворачивается и идет дальше. Обернувшись, она видит, что Ким еще здесь.

— Чего ты хочешь?

— А почему все время надо что-то объяснять?

Ким улыбается:

— Ладно, скажем, я испугался, что заскучаю без тебя в Искуплении. Надо признать, что ты всю нашу жизнь перевернула. И потом, я люблю приключения.

Кассандра смотрит на часы вероятности, которые почему-то показывают тридцать два процента.

Сейчас что-то произойдет. Он нападет на меня?

В этот момент небо освещается молнией и раздается оглушительный гром.

Часы подключены к данным метеосводок. Пробабилис знает, что я нахожусь в районе, где идет гроза. Поэтому риск погибнуть увеличился, хотя он и меньше пятидесяти процентов.

Она продолжает идти, Ким говорит ей в спину:

— Не будь идиоткой. В любом случае я тебе понадоблюсь.

Мне никто не нужен.

Она прибавляет шаг, ему приходится бежать, чтобы догнать ее.

— Что ты собираешься делать? Бродить по улицам, как бездомная бомжиха?

Плата за оседлый образ жизни слишком высока. Я не отдам свою душу в обмен на соседство с сумасшедшей истеричкой, грубияном-алкоголиком, колдуном-отравителем и…

— Это я виноват, это привел тебя в район албанцев. Я хочу искупить свою вину. Как ты сказала, каждый человек имеет право на искупление.

Кассандра пожимает плечами и делает вид, что ничего не слышала. Она идет вперед, ничего не отвечая. Ким невозмутимо продолжает преследовать ее.

— Послушай, Царевна, сначала я не мог тебя выносить. Потом ты стала меня раздражать. Потом стала вызывать у меня жалость. Потом — забавлять. А теперь, если ты уйдешь, я буду скучать без тебя.

Девушка с серыми, спрятанными за сиреневыми очками глазами даже не оборачивается.

— Думала, что я не твоем вкусе. Ты же говорил, что любишь только грудастых блондинок, которые понятия не имеют о будущем.

— Ты можешь перекрасить волосы и увеличить грудь. Мы живем в современном мире. Для амбициозных женщин нет ничего невозможного.

Ким Йе Бин обгоняет девушку, становится перед ней и натягивает майку, вынуждая Кассандру посмотреть на нее. Надпись гласит: «Жить вдвоем — значит вместе решать проблемы, которых не возникло бы, если бы вы не начали жить вдвоем».

Кассандра Катценберг колеблется, потом, в конце концов, позволяет ему идти рядом с собой.

— Отлично. Куда идем, Царевна?

114

Из-за него у меня будут одни неприятности. Но я, кажется, устала от одиночества.

115

Снаружи кирпичный, крытый шифером домик директора школы «Ласточки» кажется пустым.

— Он придет в два часа, чтобы, как обычно, поспать после обеда, — говорит Кассандра.

Но юный кореец уже изучает содержимое большого мусорного бака, который торжественно стоит у входной двери.

— Что с тобой? Сейчас не время в отбросах ковыряться.

— Ты любишь сложные слова. Царевна, вот тебе одно, которое ты точно не знаешь: рудология. Это наука, которая изучает первобытного человека по его отходам.

Лицо Кассандры выражает непонимание.

— Люди могут выдавать себя за кого угодно, но их мусор расскажет о них правду. Поэтому они его прячут в плотно закрытые, непрозрачные пластиковые пакеты. Их отбросы красноречивы. В основном все брезгуют рыться в мусорных баках, но если мы хотим твоего парня прищучить, сначала надо узнать, кто он такой. Будем хитрее.

Ким запускает руку в бак. К счастью, мусорщики его еще не опустошили.

Кассандра присоединяется к осмотру. Никто не обращает на них внимания, считая нормальным то, что бомжи копаются в мусоре.

Ким, словно археолог новейших времен, с торжествующим видом достает из бака разнообразные предметы.

— Так, напитки, уже хорошо. Шесть банок пива и бутылка виски в рабочий день. Да он, похоже, алкоголик, твой директор школы.

Насколько я помню, у него действительно все время плохо пахло изо