клыками, наслаждаясь страхом своей несчастной жертвы. В отчаянии Бринанин швырнула в него вазу, но оборотень счел ниже своего достоинства хотя бы уклониться, и сосуд разлетелся вдребезги, ударившись о его покрытую шерстью грудь. Он уверенно двигался к ней.
— Нет! — прокричал голос, в котором не осталось ничего человеческого. — Нет! Не тронь! Ты обещал ее мне!
Оборотень остановился и презрительно рыкнул через плечо на разъяренного Хендерина. Сумасшедший скрежетал зубами и прыгал в неистовстве. Не обращая внимания на беснующегося безумца, существо вернулось к средоточию своего мрачного вожделения.
Тогда Хендерин молча бросился на спину оборотня! Он сбил его с ног и уперся коленями ему в хребет. Когда они упали, он сомкнул руки на шее существа и вонзил зубы в его загривок. Захваченный врасплох оборотень и безумец покатились по полу у ног Бринанин. Хендерин был сильным юношей, а от всплеска сумасшедшей ярости его сила удвоилась. Пользуясь своим преимуществом, он вдавил морду создания в камни и продолжал ломать коленями его хребет.
В ярости от боли оборотень пытался достать когтями своего противника и наконец смог его схватить. С новым приливом сил он оторвал извивающегося молодого человека от своей спины и швырнул его на пол. Хендерин тяжело рухнул, но вовремя поднялся на ноги, чтобы встретить чудовище.
Минуту они обменивались яростными ударами, и никто не мог схватить противника. Потом они сцепились в убийственном, размалывающем кости объятии: несколько секунд неистовой борьбы, и оба клубком покатились по полу, каждый стремясь остаться наверху.
Выпущенная из угла, Бринанин стряхнула оцепенение страха и рванулась через комнату к своей постели. Она не думала о бегстве: ей казалось, что от оборотня невозможно убежать. Но она припомнила совет Кейна и в неистовом отчаянии начала копаться под подушками. У нее появилась тень надежды, когда ее маленькая ручка сомкнулась на холодной рукояти серебряного клинка. Выхватив белое острое оружие, она повернулась к дерущимся противникам!
У Хендерина не было ни сил, ни средств, чтобы вернуть свое первоначальное преимущество внезапности. Только удача и сила позволили ему продержаться так долго. Но теперь оборотень оказался сверху. Сомкнув длинные руки вокруг груди жертвы, чудовище стиснуло Хендерина в смертоносном сокрушительном объятии. Когда ребра молодого человека треснули, острые как бритва когти оборотня смели жалкую защиту Хендерина и вонзились в его горло. Человеческие кости и мышцы не выдержали, и измученный мозг юноши заволокла тьма смерти. Охваченный жаждой, его убийца жадно лакал кровь, хлынувшую из разорванного горла жертвы.
Увидев свой шанс, Бринанин подбежала к забывшему о ней на время оборотню. Она высоко занесла нежную ручку и с отчаянием страха и ненависти вонзила серебряный клинок в левое плечо существа! В последний момент оборотень почувствовал опасность и попытался избежать удара, но было поздно. Немного отклонившись от цели, острый клинок рассек плоть и скользнул по лопатке!
Если бы кинжал был размером с настоящее оружие, эта рана стала бы смертельной. Оборотень взвыл от непривычной боли и вскочил на ноги. Бринанин еле удержала в руке клинок.
Его белый мех теперь был запятнан собственной кровью. Он резко повернулся навстречу хрупкому противнику В его глазах пылала ярость, но, когда Бринанин вновь замахнулась кинжалом, в них появилось что-то вроде страха. Крайний ужас, который существо испытало перед серебряным оружием, человеку было не понять. Но нечеловеческий разум увидел угрозу — угрозу еще более страшную оттого, что она была незнакомой. Раненный и неуверенный в себе, оборотень решил отступить. Он подскочил к открытому окну и выпрыгнул во двор.
Ослабевшая, ошеломленная ужасным испытанием, Бринанин осела на пол, всхлипывая и бессвязно бормоча. В своем потрясенном состоянии она понимала только то, что демон-людоед оставил ее — больше ничего. Она с трудом подползла к изуродованному трупу брата. Его вмешательство спасло девушку от ужасной смерти, но стоило ему жизни.
Забыв о его безумии и преступлениях, которые он совершил, Бринанин упала на изувеченное тело Хендерина и горько зарыдала. Она даже не услышала шаркающие шаги, раздавшиеся в дверях.
В комнату, пошатываясь, ввалился барон Тройлин. Следом за ним ковыляли двое слуг, тоже ослабевшие от многочисленных ран. Казалось, Тройлин смотрит на свою содрогающуюся от рыданий дочь и не узнает ее.
— Все мертвы, — уныло сказал он. — Все мертвы, кроме нас. Оборотень даже выбил дверь комнаты, где спрятались женщины, и напустил на них свою стаю.
Тройлина никто не слушал, даже он сам.
— Повсюду волки. Их жуткие окровавленные клыки щелкают. Они бросаются на тебя отовсюду. Стоит тебе упасть, как они разорвут тебя на части. Каким-то образом мы их остановили. Вожак исчез. Без оборотня мы смогли выстоять. Убить этих дьяволов. Но их было так много. Как-то мы заставили их отступить. Не знаю, все ли они убиты или просто убежали. Но мы — единственные, кто остался в живых.
Он прекратил бормотать и молча уставился на дочь. Постепенно его взгляд стал более осмысленным. Барон увидел, что она растянулась рядом с залитым кровью телом… Он понял… Выкрикивая проклятия, несчастный подбежал к телу своего сына и оттолкнул дочь.
— Хендерин! — Его душа разрывалась от муки. — Хендерин! Мой сын! — Он рухнул рядом в слезах.
Бринанин немного пришла в себя. Ее отец и его люди вернулись. Теперь она в безопасности. Она неуверенно положила руку на его содрогающиеся плечи.
— Отец, — запинаясь, сказала она.
Он резко повернулся к ней. В его глазах загорелся огонек безумия. Барон был простым, прямым человеком. Все эти страшные ночи он находился в напряжении, невыносимом для его разума. А безжалостный кошмар последней резни разрушил его уютный привычный мир. Смерть была повсюду, и теперь перед ним лежало изувеченное тело его сына — самого любимого человека. Разум покинул его.
Он посмотрел на испачканную кровью рубашку дочери. Она отшатнулась: взгляд барона был страшен.
— Ты! — пронзительно крикнул барон. — Ты! — Он схватил серебряный кинжал, оброненный Бринанин, и, шатаясь, встал на ноги. — Ты убила его! Ты оборотень! Ты их всех убила!
Продолжая кричать, Тройлин схватил свою испуганную дочь. Серебряный клинок метнулся вниз! Задыхающийся предсмертный вопль. Белые руки напряглись, тщетно пытаясь выдернуть кинжал из пронзенной груди.
Тишина.
Он уставился на ее тело. Смерть смягчила выражение ужаса и боли. Под ее левой грудью на белой рубашке расплывалось кровавое пятно. Красное на белом. Красное на белом, красное на белом, и опять красное на белом. Дни и ночи красного на белом. Так много красного. Так много белого. И где конец?
И тут сзади раздалось хриплое рычание. Тройлин подбежал к двери. Оборотень вернулся.
Один слуга уже умирал, его горло было разорвано острыми клыками. Пока слуги наблюдали, как их хозяин сходит с ума, к ним исподтишка подкралась смерть. Тройлин смотрел, как оборотень, не обращая внимания на отчаянные удары меча, вцепился в шею второго слуги когтистыми лапами. Неужели это создание нельзя убить?!
И вот оборотень повернулся к барону, сверкая красными глазами, в которых горела ярость. Безоружный, Тройлин в ужасе отступил, невнятно и жалобно моля о пощаде. Существо неумолимо наступало, протягивая лапы и хрипло рыча. В спину барона что-то ударило. Перила балкона! Ему больше некуда отступать!
С воем оборотень прыгнул на него! Он поднял кричащего человека высоко над головой и с размаху швырнул его с балкона в главный зал. С отвратительным хрустом тело барона ударилось о каменный пол рядом с его же собственным креслом.
И когда жизнь покидала его тело, барон Тройлин понял, что конец его мучений — смерть.
Последний удар, и дверь камеры распахнулась; неподатливая железная скоба наконец выскочила из своего гнезда. Тяжело дыша от напряжения, Кейн выскочил из погреба. Вокруг — тишина. Ни одного волка не было видно.
Он осторожно поднялся по ступеням и всмотрелся в длинный пустой коридор. Никого. Кейн бесшумно побежал по коридорам, направляясь в сердце замка. Поскольку у него не было оружия, он двигался
