ухмылке. — Что он может сказать моей матери?
— В любом случае, — ответила я, надеясь, что ни он, ни я не думаем в данный момент одинаково: мистер Мортон делится своими вымыслами о возрождении короля Артура, — это не твое дело.
— А вот и неправда, — сказал Марко. — Отойди. Сейчас же. Или мне придется тебя оттолкнуть.
— Если вы хотя бы дотронетесь до этой девочки, Марко Кемпбелл, — угрожающе произнесла миссис Клоппер, — то сильно пожалеете об этом. Вы знаете, вам нельзя здесь находиться.
Видимо, Марко надоело слушать одно и то же, и он просто отбросил меня в сторону, словно занавеску для душа.
Я упала на диван. Больно не было.
Миссис Клоппер закричала и бросилась ко мне. Уилл, увидев, что происходит, ринулся к двери, распахнул ее и крикнул:
— Марко! Что ты здесь делаешь?
— Забавно, — холодно произнес Марко, — но я хотел задать тебе тот же вопрос.
Он вошел в конференц-зал и хлопнул дверью так, что содрогнулась вся комната.
— Дорогая, — воскликнула миссис Клоппер, пытаясь поднять меня с дивана, — тебе больно?
— Со мной все в порядке, — торопливо ответила я. Теперь я не только не слышала, но и не видела, что происходит за стеклом, она загораживала мне обзор. Изогнувшись так, чтобы заглянуть через массивное плечо миссис Клоппер, я заметила, что мистер Мортон пытается успокоить возбужденного Марко. Миссис Вагнер прекратила плакать и тоже что-то сказала Марко, и это ему очень не понравилось. Он, не отрываясь, смотрел на Уилла, на лице которого отражались самые противоречивые чувства: ярость, неверие и наконец раздражение, которое вызвали у него слова Марко.
Эти слова мы с миссис Клоппер тоже услышали, несмотря на толстое стекло:
— Я не верю!
И тут в комнату ворвались полицейские. Миссис Клоппер, прикрывая меня своим телом, дрожащим пальцем указала на Марко.
— Вот он! Он напал на бедную девочку! Он нарушил постановление суда и вошел на территорию школы!
Один из полицейских достал из-за пояса резиновую дубинку и сказал напарнику:
— Я знаю этого парня. Попроси, чтобы прислали подкрепление.
Напарник взял в руки рацию, а первый полицейский открыл дверь в конференц-зал.
Марко, стоя к нам спиной и не видя полицейских, совершенно отчетливо и громко крикнул:
— Ты не его мать! Скажи ему! Скажи ему, что это неправда!
Миссис Вагнер, прижав руки к груди, прошептала:
— Я не могу, дорогой, потому что это правда. Прости. Но это действительно так.
Ее перебил полицейский:
— Мне не хотелось бы вам мешать, но к нам поступила жалоба…
Он так и не закончил. Марко быстро обернулся и, осознав, какая опасность ему грозит, совершил такой прыжок, что спортсменка Стейси позеленела бы от зависти. Он взлетел на стол напротив единственного в этой комнате окна… стулом разбил стекло на миллионы осколков и выскочил на улицу.
Глава 23
И только в сумраке ночном
Встал над рекою первый дом,
В ладье уснула вечным сном
Волшебница Шалотт.
— Поверните здесь, — сказала я полицейскому, который подвез меня до дома.
Он свернул на длинную подъездную дорожку, ведущую к нашему крыльцу. Фары полицейской машины высветили оленя, пасущегося у дороги. Наступал вечер, небо было затянуто сплошными серыми облаками. Они неслись очень быстро, словно легкий дымок, развеваемый морским бризом. То, что я приняла за стрельбу, оказалось громом. Сегодня на стрельбище занятий не проводилось.
Надвигалась буря.
— Свет выключен, — заметил офицер, глядя на мой дом. — Твоих родителей нет дома?
— Нет, — ответила я. Порывы ветра пригибали деревья к земле. — Они уехали в Вашингтон, у них там ужин.
— Хочешь, я войду в дом с тобой? — спросил офицер Дженкинс.
— Нет, — ответила я. — Я справлюсь сама. Все в порядке.
Эту фразу я повторяла как попугай всю вторую половину дня: с момента, когда приехала полиция, и до того, как они закончили меня допрашивать и согласились отпустить домой. Пришлось попросить их подвезти, ведь ехать мне было не на чем. Мистер Мортон благородно предложил свои услуги в качестве водителя расстроенной миссис Вагнер, Уилл выпрыгнул из того же окна, что и Марко, и скрылся. А я и миссис Клоппер остались, чтобы рассказать о случившемся, — больше было некому.
— Знаете, я не люблю сплетничать о студентах, — поведала миссис Клоппер офицеру Дженкинсу, когда нас попросили дать объяснения, — но раз вы спрашиваете… Если я не ошибаюсь, мачеха Уилла Вагнера на самом деле является его настоящей матерью. Ни он сам, ни его… теперь уже кровный брат Марко этого не знали.
Полицейский вопросительно посмотрел в мою сторону. Я пожала плечами и сказала:
— Да. Я тоже так поняла.
Единственное, чего я не могла понять, почему мистер Мортон вернулся? Неужели из-за моей обвинительной речи?
Каким образом ему удалось заставить миссис Вагнер признаться, что она мама Уилла, а не мачеха?
— Как только войдешь в дом, возьми фонарик, — сказал офицер Дженкинс, — чтобы не пришлось искать его в темноте, если отключат электричество. Во время бурь у нас это часто случается.
— Спасибо, — поблагодарила я полицейского.
— И не беспокойся насчет Кемпбелла, — проговорил он сильным, уверенным голосом, — он вряд ли здесь покажется.
Я снова поблагодарила его. И не стала упоминать, что появление Кемпбелла в моем доме беспокоит меня меньше всего.
Я вылезла из машины и побежала к крыльцу, на ходу роясь в сумке в поисках ключа. Офицер Дженкинс подождал, пока я открою дверь, и только потом уехал, оставив меня в одиночестве в огромном темном доме среди бушующей бури и надвигающейся битвы сил Света и Тьмы за судьбу давно умершего короля.
Вот так-то!
Я включила везде свет и сразу же направилась в кладовку, где старый профессор, сдавший нам дом, хранил ящик с надписью: «Аварийный набор». Открыв крышку, я взяла фонарик и свечи, пошла на кухню и включила телевизор.
В местных новостях объявили штормовое предупреждение для округа Анны Арундель. Там сообщалось об опасности молний и сильном ветре, сопровождаемом проливным дождем и даже градом.
Отлично.
На холодильнике была записка: «Привет, солнышко. Я оставила в холодильнике жареные ребрышки. Разогрей их в микроволновке. Мы вернемся домой к одиннадцати. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони. Мама».
Я открыла холодильник и посмотрела на ребрышки. Смотрела на них и не видела. Перед глазами
