— А кто говорит про сегодня? — Она перевела взгляд на Дашу, и глаза ее застыли, как две голубые льдинки. — Созвонимся на днях и вновь назначим встречу. Тут еще, сами понимаете… Пока все в порядок приведем…
— О да! — посочувствовала Даша. — Надеюсь, вы застрахованы?
Глеб взял ее под руку и потянул к двери.
— Наши искренние соболезнования, — сказал он. С тем они и ушли.
— Ну а теперь, — обратилась Виктория к своему секретарю, — выкладывай, как все началось.
Жанна виновато уставилась в пол.
— Да что сказать… Я курила, пепел упал в корзину — и загорелось… — Жанна подняла вдруг пылающий злобой взгляд. — Уничтожь эту девку! Немедленно уничтожь!
Виктория казалась удивленной.
— За что? За ее острый язычок?
— За то, что она красивей тебя! — брякнула Жанна. И тут же рухнула на пол, корчась от нестерпимой боли.
Фотомодель неторопливо уселась на обгоревший стол и скрестила стройные ноги.
— Красота — дело вкуса, — возразила она. — А твой вкус явно испорчен.
Жанна, корчась, поползла к ней.
— Пожалуйста, не надо… я этого не вынесу… — хрипела она. И, доползя до Виктории, поцеловала ее туфлю. — Я ошиблась… Пощади, госпожа!
— Черт с тобой. — Виктория оттолкнула ее ногой, и, перестав корчиться, секретарь-менеджер распласталась на полу. Фотомодель брезгливо скривила губы. — Ты так легко бы не отделалась, если б я была уверена, что этот поджог устроила ты.
Жанна приподнялась, встала на колени и устремила взгляд на хозяйку.
— А разве не я? Горящий пепел попал в корзину и…
— Допустим, — перебила Виктория. — Но пластик-то у нас огнеупорный. Как он вообще загорелся? Да еще от каких-то бумажек.
Сидящая на столе фотомодель и стоящая на коленях секретарша выразительно посмотрели друг на друга.
«Жигуленок» Глеба мчался на запад Москвы, словно преследуя заходящее солнце. Глеб молча размышлял за рулем.
— Куда все-таки мы едем? — нарушила молчание Даша.
— А вот не скажу. — Глеб взял ее за руку, и она улыбнулась с облегчением.
— Ну что ты хмуришься? Испереживался весь.
— А чему радоваться? Испортил офис двум очаровательным женщинам.
— Никакие они не очаровательные. В тебе говорят гормоны.
Глеб усмехнулся:
— Гормоны как раз говорят в тебе.
Даша погладила его руку.
— Ничего подобного. Просто я смотрела на эту голубоглазую бестию, смотрела… Прямо ангел небесный! Глеб, могу поклясться, что эта фототёлка — совсем не то, чем кажется.
Глеб задумчиво пожал плечами.
— Не знаю, мисс Марпл… может, в чем-то вы и правы, однако следует признать, что этот наш выстрел оказался холостым. В результате ничего не прояснилось. Если так и дальше пойдет…
Даша стиснула его пальцы.
— Твоя француженка окажется «клыком». Сегодня вечером она в кого-нибудь превратится. Считай это пророчеством ведьмы.
Глеб рассмеялся:
— Смотри, ведьма, ты обещала. Кстати, везу я тебя к себе домой. Во-первых, в мое отсутствие они тебя там не достанут, а во-вторых… во-вторых, без тебя я уже не могу. Но это личное, отношения к делу не имеет. А если я тебе надоем…
— Дурак! — Даша обняла его за шею.
— А если я тебе надоем, — невозмутимо повторил Глеб, — ты сможешь от меня легко отгородиться без ущерба для своей безопасности.
Разомкнув объятия, Даша нахмурилась.
— А если я тебе надоем?
— Ты не надоешь мне никогда, потому что тебя попросту не бывает.
— Нет, меня бывает, бывает! — крикнула Даша. — Это тебя не бывает, Мангуст фигов.
Глеб грустно улыбнулся.
— Меня-то как раз бывает. Только очень редко.
Остановившись у своего дома, он вышел из машины и быстро огляделся. Затем открыл дверцу и помог выйти Даше, которая тоже огляделась, но без опаски, а с любопытством. Переступив порог квартиры, Даша азартно потерла руки.
— Сейчас буду все высматривать, везде совать свой длинный нос!
Глеб снял с нее куртку.
— Сделай одолжение. Тут особенно не разгуляешься.
Даша прошла на кухню и заглянула в холодильник. На пустых полках сиротливо стоял пакет кефира. Хмыкнув, Даша холодильник закрыла. На столе она углядела печатную машинку с заправленным в нее листом. Даша наклонилась к листу и вслух прочла:
– «Значение ритуалов в жизни человечества». Ёлки зеленые…
— Дашка, отойди! — потребовал Глеб, вбегая на кухню. — Это читать нельзя!
Даша насмешливо посмотрела ему в глаза.
— Мне все можно. Я наглая и бесцеремонная.
— Даш, пожалуйста! Это лишь наброски, у меня пока ничего не выходит!
Даша смотрела на него во все глаза.
— Тяжелый случай. — Она едва сдерживала смех. — Зачем ты вообще за это взялся?
Глеб смущенно пожал плечами.
— Интересно было попробовать, научиться… Что ты на меня так уставилась?! — неожиданно разозлился он. — Да, я хочу писать статьи! Что здесь смешного?!
Даша рассмеялась:
— Ничего, милый… извини. Почему бы тебе, допустим, не поработать еще и сварщиком?
Глеб погрозил ей кулаком.
— Поиздевайся мне!.. Надо бы одежду сменить: мы с тобой гарью пропахли.
— Я же ничего не захватила, — вздохнула Даша и прошла в комнату. — Мамочки! У тебя телевизора нет, какое счастье!.. И диванчик совсем узенький.
— Он раскладывается, — успокоил Глеб.
— Это излишество, — отмахнулась Даша и заглянула в рассохшийся шкаф.
В лицо ей плеснуло солнцем и запахами цветущего луга. Даша вскрикнула и зажмурилась. Глеб наслаждался произведенным эффектом.
— Можешь позагорать да искупаться, — предложил он небрежно. — Народу здесь ни души.
Дашин взгляд невозможно было описать.
— Боже мой… где это?
Глеб развел руками.
— Как говорят в Одессе: чтоб я так знал! Во всяком случае, это не в нашей солнечной системе. Вероятней всего — в другой галактике… Не спрашивай, как я это место отыскал: объяснить не смогу. Но перекинуть туда мостик я сумел при помощи тех самых уравнений, которые… В общем, с подсказкой Илюшки и Альберта.
Даша робко ступила в шкаф и, жмурясь, выглянула наружу. Мимо ее носа прожужжал шмель. Вокруг торжествующе пели птицы, и ветерок разносил речную прохладу. Даша вернулась обратно в комнату, осторожно прикрыв дверцу. В глазах ее, обращенных на Глеба, сверкали слезы.
