– Да нет, все нормально. Просто я… мне просто не нравится этот лорд Грин. – Он резко развернулся и направился к выходу.
Портье вдогонку бросил:
– А мне японец не нравится! Поосторожней с ним!
– Спасибо, – сказал Глеб, выходя. И процедил сквозь зубы: «Черт тебя побери, лорд Грин!»
Маленький японец со шрамом над бровью терпеливо кружил возле здания ФСБ на Лубянке. Накрапывающий дождь был ему лишь на руку. Одетый в серый спортивный костюм и кроссовки Ямото Кае, предводитель Черной Саранчи, зорко всматривался в лица прохожих. В толпе и в безлюдной местности он умел оставаться незаметным, как бесплотная тень. А в пасмурную московскую погоду он способен был, казалось, просто-напросто раствориться в насыщенном автомобильными выхлопами воздухе.
Когда золотистый «Опель» припарковался на стоянке, Ямото околачивался рядом. Из «Опеля» вышел господин с усиками, раскрыл над головой зонт и двинулся ко входу в здание. Японец ему не препятствовал: пока он лишь следил не вступая в контакт. Господин с усиками шагал, лавируя меж людей и автомобилей. Внезапно дорогу ему преградил толстяк в переливчатом плаще, с волосами до плеч и тоже под зонтом. Ямото признал в толстяке типа, который сопровождал господина с усиками в «Метрополь».
– Совсем сбрендил?! – прошипел Луганский. – На хер ты сюда приперся?!
Куроедов откинул со лба влажную прядь.
– Не заводись, Юрик. Я обещал.
Казалось, Луганский его ударит.
– Хочешь утопить нас обоих?!
– Не драматизируй, – отмахнулся Куроедов. – Я тихо подожду здесь твоей приятной новости. Надеюсь, учитель французского с крючка не сорвется.
Ямото видел, как шевелятся их губы, слышал каждый произнесенный ими звук, но, к великой своей досаде, не понимал по-русски. Что делать, незнание этого варварского языка значительно усложняло его миссию.
– Контролировать меня собрался? – побелел от ярости Луганский. – Позволь, Володь, я порекомендую тебе хорошего психиатра.
Усмешка Куроедова походила на оскал.
– Поздно, дружище. Я свихнулся от любви.
Луганский пристально на него посмотрел: не ерничает ли? Ничуть не бывало. Приятель был убийственно серьезен Луганский нервно потрогал прическу.
– Володь, не мешай мне работать, ладно?
Куроедов качнул зонтом.
– Конечно, Юрик, конечно. Я просто подожду. Не сочти за труд потом выйти и рассказать, как все прошло.
Луганский вздохнул.
– К чему эта спешка?
– Хочу быть первым, кто утешит прекрасную вдову. – Куроедов хохотнул. – Шучу, Юрик Я не сумасшедший, только притворяюсь. Чтобы тебе служба медом не казалась.
Луганский отгородился зонтом.
– Ну-ну, – буркнул он и направился в свою «контору».
Несколько мгновений Куроедов с прищуром смотрел ему вслед, потом засеменил к припаркованному невдалеке «Мерседесу».
Ямото Кае, хоть не понимал по-русски ни слова, составил мнение, что в голове длинноволосого завелись тараканы. Поскольку номер «Мерседеса» был уже известен, японец за толстяком не последовал и остался дежурить возле офиса ФСБ.
Даша, как было условлено, позвонила в посольство Японии, представилась секретарем сэра Майкла Грина и попросила к телефону кого-нибудь из господ Абэ. Подошел Такэру.
– Могла бы супругой назваться, – подколол он по-русски. – Вполне бы сошло.
Даша объяснила:
– Супруга – после шести вечера. До шести – секретарь.
Такэру хихикнул.
– А в выходной?
Развивать эту тему Даша не стала и пригласила его с братом в восемь вечера на военный совет.
– Команду собираем, – подытожила она.
– Илюха и Стас придут? – обрадовался Такэру.
– Стас с женой, – уточнила Даша.
Такэру хихикнул.
– Жена после шести вечера? – И вступил в переговоры с братом.
Через полминуты вопрос был согласован, и Даша с Такэру простились до восьми. Затем Даша с книгой
