беспределен и необъятен. Однако следует заметить, никто из Мангустов до третьего и четвертого уровня до сих пор не поднимался: им почему-то хватало первых двух. Вот, собственно, и все. Так сказать, для знакомства. Осталось объяснить, зачем я вас тут собрал.
– И еще демонстрация, – напомнил Стас. – Второго уровня.
– Конечно, конечно, – усмехнулся Глеб. – Итак. Причин к вам обратиться у меня было две. Первая. Почему, подумал я, Змеев должны убивать лишь Мангусты? Пора бы, черт возьми, хорошим людям самим о себе позаботиться. В этом пункте, признаться, я принципиально расхожусь со всеми моими предшественниками. Причина вторая, тесно связанная с первой. У меня возникло ощущение… или гипотеза, пока ничем не подтвержденная, что цепь возрождений Змея можно прервать, оставив его без пищи. И суть, разумеется, не в том, что человечество разом лишится вдруг своих пороков, а в том, что для начала сердитые ребята соберутся и надерут Змею задницу. А почему я выбрал именно вас?.. Этого я объяснять не буду. Выбрал и всё. Само собой, вы имеете право отказаться. Если кто-то хотел бы отойти в сторону – пожалуйста, заявите об этом сразу.
Глеб обвел взглядом присутствующих.
Даша посмотрела на него в упор.
– Надеюсь, моего заявления ты не ждешь? – спросила она сухо.
Глеб пожал плечами.
– Неволить я никого не собираюсь. И тебя в том числе.
Даша встала и подошла к нему вплотную. Щеки ге горели, глаза гневно сверкали.
– Ну-ка повтори.
Глеб выдержал ее взгляд.
– Вообще-то, – сказал он, – это дело не для девчонок.
Даша размахнулась и влепила ему пощечину. То есть не влепила, а попыталась. Как Глеб уклонился, никто не заметил: стоял вроде как стоял, вроде чуть качнулся – и Дашина рука хлестнула воздух. Затем вторая Дашина рука, по инерции, повторила неудачу первой. Даша задохнулась от возмущения.
– Извинись, засранец! – притопнула она ногой. Она была божественно прекрасна.
Глеб отступил на шаг.
– А ты чего дерешься, а? Чуть полчерепа не снесла!
Даша не улыбнулась. Просто даже ни капельки.
– Еще не так получишь, – пообещала она, усаживаясь на стул.
Вместо нее улыбнулся Такэру.
– Я с вами, сэнсей.
Илья вздохнул.
– Лично я, как старый мудрый еврей, еще вчера взял на работе отпуск на три недели. Альтернатива у меня простая: или биться с этим… со Змеем, или возвращаться к своим студентам и абитуриентам. Как вы уже догадались, я предпочитаю первое. Но мы должны уложиться в три недели, не то меня уволят за прогулы.
Стас хмыкнул.
– Несерьезная у нас обстановка. В такой компании уроки хорошо прогуливать.
– Отходишь в сторону? – спросил Глеб.
– Кто сказал? – удивился рыжий. – Хочу проверить, поехала у меня крыша или нет. А то ведь всю жизнь потом буду сомневаться. Ты обещал что-то продемонстрировать. Может, начнем?
Глеб кивнул.
– Только по-быстрому, – сказал он и пропал. Исчез, будто его выключили.
Все обалденно обшаривали глазами комнату. Теребя курчавую бороду, Илья крикнул:
– Эй! Ку-ку!
– Ку-ку! – ответил голос Глеба из ниоткуда.
И вслед за этим все присутствующие взлетели, как воздушные шарики, и закружились вокруг люстры.
– Ой, здорово! – засмеялась Даша.
– Я знал, что тебе понравится, – отозвался голос Глеба. Затем появился и сам Глеб: как ни в чем не бывало он сидел на стуле. А команда его продолжала кружиться под потолком.
– Продам-ка я свою тачку, – объявил Стас. – На одном бензине сколько сэкономлю.
– Садиться сперва научись, – возразил Такэру, барахтая ногами.
Глядя на них, Глеб покачивался на стуле.
– Более двухсот лет, – произнес он с грустью, – я ничего не демонстрировал, а наоборот – всё скрывал, скрывал… И только учился, учился… Ну еще бы! Мангусту иначе нельзя! Чтобы приготовить себе яичницу, я заходил в супермаркет, покупал яйца, потом ставил сковородку на плиту и – все как у нормальных людей. И знаете, ребята, я ничуть об этом не жалею и не собираюсь менять своих устоявшихся привычек. И все же мне чертовски приятно смотреть, как вы тут порхаете.
– Я уже напорхалась, спусти меня на пол, – попросила Даша.
