увеличиваться и действительно вымахал ростом под потолок. Но теперь он уже не был плюшевым – он был самым настоящим медведем, только чертовски большим.
– Ну как?! – зарычал он громовым голосом. – Кто посмеет тронуть моих маленьких?!
Спустив девочку с колен, Даша резко поднялась и направилась к двери.
– Я у машины подожду, – пробормотала она. Когда она открывала входную дверь, медведь крикнул:
– Даш, а Даш!
Даша обернулась на пороге:
– Чего тебе, медвежья морда?
Медведь выглянул из комнаты и внимательно на нее посмотрел:
– Даш, не смей реветь в одиночку.
– Иди к черту, Майкл! – зарыдала Даша и бросилась вниз по лестнице.
Глеб беспокойно посмотрел ей вслед.
– Ладно, ребята, – сказал он, – нам пора. Скоро бабушка вернется… А вы пока тут с Майклом…
Он вышел из квартиры и захлопнул дверь. Отколупнув лапой побелку с потолка, медведь озабоченно проговорил:
– В ближайшее время надо сделать ремонт.
Танькины глазенки сияли.
– Ой, Майкл… – набралась она храбрости, – а можно тебя на лучках поделжать?
Медведь кивнул.
– Только я уменьшусь.
Он стал быстро уменьшаться и вновь сделался обычным плюшевым мишкой, который, однако, умеет ходить и разговаривать. Таня посадила его себе на колени, обняла и сказала:
– Ой, какой ты холосенький!
– А то! – самодовольно подтвердил медвежонок. – Только, чур, меня не выдавать! Для всех, кроме вас, я буду прикидываться плюшевым придурком, набитым опилками. Договорились?
Танька прижала его к себе.
– Договолились. Ой, какой ты смешной, Майкл!
– А ты, Саш, что скажешь? – осведомился медвежонок.
– Само собой, – кивнул мальчик. – Трепачей здесь нет.
Медвежонок блеснул на него глазками-пуговками.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – произнес он назидательно.
– В чем? – тихо спросил Саша.
Медвежонок спрыгнул с колен девочки, приблизился и упер лапки в бока.
– У тебя плохая память, Саша Колесников. “Друзья узнают, друзья придут” – кто это написал, а?
Саша Колесников не плакал, можно сказать, с пеленок. Какие бы неприятности ни случались в его восьмилетней жизни, держался он с достоинством. Сейчас он тоже старался выглядеть крутым, и если ему это не удалось… так ведь всего лишь разок. И две-три слезинки – разве это плач?
В “жигуленке” Даша отрыдалась у Глеба на плече, и они поехали наконец за графиней. Благо ехать было меж домов какие-нибудь метров триста. В машине, в подъезде своего дома и в лифте Даша держала Глеба за руку, бестолково твердя: “Черт тебя побери, Майкл!”
Дверь им открыл Стас.
– Лучше поздно, чем никогда, – проворчал он (впрочем, весьма добродушно).
– Извини, – стал оправдываться Глеб, – столько дел навалилось…
– Знаем мы ваши дела, – подмигнул рыжий. – Кать, выходи! Сдаем вахту!
Катя выпорхнула в прихожую, как школьница после занятий, и прощебетала:
– Если понадобится охрана, только свистните!
Они со Стасом быстро оделись. Уходя, рыжий шепнул Глебу, что были странные телефонные звонки: разные голоса, мужские и женские, заунывно повторяли: “Скоро… Очень скоро…” Глеб пренебрежительно отмахнулся, поблагодарил, и они простились.
Графиня ждала их за компьютером.
– Извините, друзья мои, что не встречаю. Меня тут Стас одной игре обучил… оторваться – никакой возможности.
Взглянув на дисплей, Даша прыснула.
– Пасьянс “Солитер”! Наталья Дмитриевна, вы хоть обедали?
– Разумеется. Мы с Катей даже суп грибной приготовили… Дашенька, не в службу, а в дружбу: что мне делать с этим маразматическим королем треф?
