Но Змей родится снова? [Убить Змея]

– Ну, в общем, я всех вас… тебя, Илью, Стаса, Такэру чуть-чуть подправил. Биологически.

Даша глубоко вздохнула.

– Как это подправил?

Глеб опустил взгляд еще ниже.

– Даш, я только в смысле здоровья. Ведь я на себе уже проверил, так что…

Даша взяла его за уши и тряхнула.

– Что это значит, черт возьми? Неужели мы через двести лет…

– Минимум, – подчеркнул Глеб. – А потом я что-нибудь еще придумаю.

– Погоди, – отмахнулась Даша. – Ты хочешь сказать, что через двести лет мы будем еще живы…

– …и здоровы, как коровы, – ввернул Глеб. – Если, конечно, не попадете в авиакатастрофу.

– То есть через двести лет я буду… – Даша запнулась, недоверчиво глядя ему в глаза.

Глеб кивнул.

– Будешь такая же, как сейчас: молодая и стервозная.

По Дашиной щеке покатилась слезинка.

– И ты не боишься?

– Чего? – удивился Глеб.

– Что я тебе надоем.

– Ну прямо. Придется, правда, через какое-то время менять имена и места жительства, как это делаю я. Но подобной неудобство в принципе окупается.

Даша обняла его за шею.

– Но ведь я к тебе так прилипну, так прилипну…

– Ловлю на слове. – Глеб погладил ее по волосам. – В университетской среде бытует такой стишок:

Если вы утопните и ко дну прилипните,

день-другой промаетесь, а потом привыкнете.

– Какая прелесть! – рассмеялась Даша, продолжая при этом плакать. Через несколько секунд смех ее перешел в хохот.

Гладя ее волосы, Глеб спросил:

– Это не истерика?

Даша замотала головой.

– Просто я представила, как Илюшка наконец избавится от своей деловой жены. Я жуткая стерва.

Глава вторая

После бурной ночи, во время которой они, можно сказать, выпили друг друга до капли, Глеб готов был спать и спать (благо занятий в школе по четвергам у него не было). Однако телефон, адская эта машина, взорвал его сновидения. Мягко выбравшись из объятий Даши, Глеб взял трубку и закрылся на кухне.

Звонил барон Мак-Грегор,

– Майкл, я буду краток, – сухо произнес он. – Сенатор согласен принять тебя завтра в шесть вечера. – И барон назвал номер люкса в отеле “Метрополь”.

– Спасибо, Ричард, – сказал Глеб. – У меня два условия. Первое…

– Майкл, ты сумасшедший! – возопил шотландец. – Какие условия, когда жизнь твоя висит на волоске!

– Первое, – невозмутимо повторил Глеб, – сенатор должен быть один. Без вашей нечисти, видимой и невидимой.

– Сенатор ничего вам не должен, лорд Грин! Он лишь любезно согласился выполнить мою просьбу…

– Ричард, не будь дубиной. Сенатор Колмен на днях лишился глаза, не так ли? Сказать, как это произошло?

Барон растерянно примолк, затем пролепетал:

– Майкл, не станешь же ты утверждать, что…

– Да, старина: моих рук дело, – подтвердил Глеб. – Я не тот, за кого себя выдаю. Впрочем, думаю, об этом даже ты догадался. Устрой, чтобы сенатор был один в номере, и убирайся из России в 24 часа. Вот второе мое условие.

Ошеломленный барон пытался протестовать:

– Что за чепуха? Могу ли я уехать, когда обстановка так накалилась…

– Беги, Ричард, спасай свою задницу, – посоветовал Глеб. – Не пройдет и недели, как поганое ваше братство я сотру в порошок. Смотрите в оба, господин барон. Как бы не получилось так, что вы поставили не на ту лошадь. Не говорите потом, будто я вас не предупреждал.

После продолжительного молчания Мак-Грегор произнес: