консервы с расчетом на неделю похода, водки два литра — не бухать ведь идем, но по делу. Что еще, скажите, для счастья двум бродягам надо?
Получив благословение Кардинала, мы распрощались с сектантами и при полном параде выдвинулись из переулка. Хватит по Чернобылю-4 бродить, нас ждет ратный подвиг в Зоне. Кем-кем, а крестоносцем я еще не был. Ничего, когда-нибудь все случается в первый раз.
Спрятавшись от глаз монахов за углом дома, я полез за пазуху выуживать подаренное распятье, чтобы избавиться от него. Но тут мое внимание привлек желтый микроавтобус, притормозивший у остановки с навесом от дождя.
— Чингиз, стопани его! Он не должен уехать! — рявкнул я и с ужасом понял, что мой товарищ слишком уж буквально понял просьбу. — Нет! По колесам не стрелять! Водилу брать живым!
Военстал с явным сожалением дал очередь в небо и махнул рукой, мол, не спеши, извозчик, а то успеешь — на тот свет. Микроавтобус, который только-только начал разгоняться, остановился. Я подбежал, жестом велев водиле, мужику лет сорока, открыть дверь.
— Шеф, подкинь! — как можно обаятельней ощерился я, встав на подножку. — Это ж рейс до Чернобыля пятого?
Водила смерил меня презрительным взглядом:
— Читать умеешь? У меня маршрут четко обозначен!
— Лады, значит, нам по пути. — Я протиснулся в салон, обнаружив, что он полупустой. — Сколько за проезд?
— Пять гривен.
Я сунул водиле десять долларов:
— Высадишь, где скажу.
— Маршрутное Такси останавливается только на остановках! — буркнул мужик, но баксы взял, воровато оглянувшись на пассажиров, которые все как один пялились в пыльные стекла.
— В виде исключения! — подмигнул водиле Чингиз.
Дверь закрылась, маршрутка резво сорвалась с места.
Забавно было наблюдать, как на нас косятся пассажиры. Редкие пойманные взгляды разнообразием не отличались. Типа совсем уже бродяги охамели: при свете дня в снаряге да со стволами шастают по городу. А к Периметру уже на автобусах раскатывают. Ни стыда, ни совести!
Серые лица. Мужчины и женщины, раздавленные бытом — высокими ценами на продукты и коммунальные услуги. Их дети не бегают на танцульки в ночные клубы, не ездят на немецких лимузинах и не учатся в престижных вузах. Их соседи жрут самогон декалитрами и горланят по ночам матерные песни… Лучше уж в Зоне выжечь мозги радиацией и накормить собой псевдопсов, чем вот так!..
Я едва не прозевал нашу остановку по требованию.
— Шеф, здесь, пожалуйста!
Мы вышли посередке между номерными Чернобылями. Не успела еще маршрутка скрыться из поля зрения, как мы кинулись к Периметру.
Тут от шоссе до Зоны — полета метров по пахоте, которая есть контрольно-следовая полоса. Мы ж сюда не ворон считать приехали, у нас намерения очевидные. Поэтому медлить никак нельзя. Я специально выбрал именно этот участок Периметpa — здесь Зона отделена от нормального мира лишь колючей проволокой в несколько рядов. И неудивительно, это же сектор ответственности украинского контингента. Хотя согласно штабным картам здесь гордо возвышается стена. Но то ли у меня обман зрения, то ли ее попросту нет. Почему-то. Объяснить, почему? Просто какой-то генерал подарил жене соболиное манто — и махнул, не глядя, подпись под актом приемки. И боссы строительной фирмы довольны, и молодая супруга устроила «своему лютому варвару» ночь страсти. В общем, все в шоколаде.
Кроме тех, кто платит налоги и умирает, защищая Периметр от мутантов.
Оставляя за собой четкую вереницу следов, я прекрасно понимал, что мы очень рискуем: то ли проскочим без проблем, то ли придется стрелять. Иной раз можно пешком идти к колючке. А бывает, только собрался на ту сторону — а тут наряд ооновцев. Да не наших, с которыми можно договориться за пачку сигарет и пузырь водки, а штатовских, звезды с флага им в глотку. С пиндосами мы, бродяги, переговоров не ведем. И это не принцип, это инстинкт самосохранения.
Чингиз споткнулся на ровном месте и едва не вспахал носом и так рассыпчатую землю.
— Не отставай! — подбодрил я товарища.
А вот и первая линия проволоки — шипы ржавые, опасные.
Сжимая деревянные накладки на длинных ручках, я ловко орудовал специальными ножницами, сделанными еще во Вторую мировую. Нашел их в кузове сектантского «Урала». Молодцы предки, металла не жалели, инструмент получился надежный — сколько лет уже радует лазутчиков, кромсающих проволочные заграждения.
Чингиз присел рядом и, выставив перед собой автомат, вел наблюдение за дорогой. Это у нас самое опасное направление. Оттуда надо ждать врага.
И вот — враг легок на помине.
— Край! — подал голос Чингиз, и я, не оборачиваясь, услышал звук мотора.
Значит, судьба-злодейка работает с нами по второму варианту. А ведь мы еще даже не в Зоне. Придется стрелять. Плохо, очень плохо. Кинув взгляд через плечо, я увидел желто-голубой колесный БТР, неспешно кативший по асфальту.
Не сидится парням на базе! Ну выгнали вас на патрулирование, так тихонечко спрячьтесь в кустах, соляру слейте и продайте. На вырученные гривны можно купить газировку, комиксы, пирожки с капустой и мороженое с джемом. Шутка. Водку можно купить, на пол-ящика точно хватит.
Лежа на спине, я орудовал ножницами еще усердней, чем прежде, хотя куда уж усердней. Куски проволоки падали на землю. Первая линия позади, вторая готова. Проползти чуть дальше, подтянуть за собой рюкзак… Третья линия.
— Быстрее, Край! — Чингиз тоже залег, чтобы меньше отсвечивать. Да только это не поможет, нас все равно засекут, я уверен в этом на все сто.
Внезапно БТР остановился метров за полтораста от «места незаконного проникновения», то есть от того участка дороги, с которого мы сошли на КСП. Я уже приготовился увидеть во всей красе дежурный наряд с собаками, но недра десантного отделения бронемашины явили на свет лишь одного бойца. Приспичило пареньку по-маленькому, вот и тормознули.
Четвертая линия. Сколько их тут, а?..
— Чингиз, — прошептал я, — ползи за мной. Черт, как некстати нагрянули ооновцы! А вообще они подозрительно спокойны — наверняка ведь уже прошел сигнал о нарушении целостности Периметра. Оборвалась проволока — разомкнулась цепь, страшный мутант спешит в гости к мирному населению, надо принять меры. Или того хуже — злобный сталкер проник на запретную территорию, и крайне важно его обезвредить, пока он не вернулся, напичканный артефактами, опасными для людей.
И при всех этих ужасах ооновцы вообще не чешутся. Пописать вон остановились. Хотя… таких сигналов у них по десятку в день. Проволока-то ржавая…
Пятая линия. Чингиз ткнулся головой в подошвы моих ботинок.
— Чего ты там возишься?!
Я сделал вид, что не расслышал вопроса. Иногда моему товарищу лучше бы вообще не открывать рот.
— Засекли! — сдавленно пробормотал Чингиз. — Засекли нас!..
— Что?! — Я приподнял голову.
Таки да, заметил нас товарищ, который выбрался из БТР, чтобы облегчиться. У-у, глазастый! И мало того, что высмотрел, еще и коллегам наябедничал. А это уже нехорошо. Я бы сказал — очень плохо.
Загрохотали выстрелы, пули просвистели значительно выше ограждения.
Молодцы бойцы, уважаю! Если в уставе написано, что сначала надо дать предупредительный залп, то вот вам глупый расход боеприпасов. Спасибо, дорогие, за пару секунд дополнительного времени. Нам сейчас каждое мгновение дорого. Вы еще в мегафон поорите, что, мол, уважаемые граждане, вы нарушаете кучу законов, поэтому добровольно сдавайтесь, иначе миротворческие силы вынуждены будут открыть огонь на
