которого я забыла в тот же самый момент, как только узнала о нем.
– А, чтоб тебя! – в сердцах рыкнула я на него.
Черный пес, отдаленно напоминающий лайку, от неожиданности отступил назад, насупился, потоптался на заднем сиденье, и, наконец, плюхнулся на пузо. Роман, усмехнувшись, затолкал рюкзак в багажник, с грохотом захлопнул его. Машина мягко тронулась, кобель недовольно фыркнул, устраиваясь поудобнее.
– Как зовут вашу зверюгу, Рома?
– Форд, – он улыбнулся. – За то, что черный и блестящий.
Пес радостно подпрыгнул, услышав свое имя, но тут машину слегка тряхнуло, и он предпочел снова улечься, чтобы не рисковать своим положением. Улицы были почти пустыми, лишь изредка проезжали машины. Людей вообще не встречалось, и не удивительно, в такую рань все нормальные люди спят без задних ног, и только некоторые из них начинают возиться под одеялом, привычно сопротивляясь жизнерадостным воплям будильника.
Чистое небо, умытое вчерашним ливнем, постепенно наливалось синевой. За городом нас встретил туман, клочьями сползающий с дорожного полотна и придорожных полей в кусты на обочине. Сонные пригородные поселки постепенно оставались за нашей спиной.
Я с интересом наблюдала, как Роман ведет машину. Есть у меня такое хобби, люблю смотреть, как разные люди управляют автомобилем. Он вел машину как профессионал, пожалуй, так спокойно водят машину только летчики, с присущими им экономными, точными, даже отточенными движениями.
Вытащив сигарету, я задумалась, потому что ни разу не видела, чтобы Роман курил. Пришлось спросить:
– Рома, вы курите или нет?
Он посмотрел на меня, виновато улыбнулся и мотнул головой.
– Н-нет, не курю. Но мне это не мешает, так что курите без стеснения.
Я прикурила, опустив для очистки совести стекло, и снова спросила:
– И вы никогда не курили? Или бросили?
– Н-нет, никогда. У меня мать курила, мне это не нравилось, поэтому я решил еще в детстве, что сам не буду. Но к курящим женщинам отношусь спокойно.
– Мои родители не курили, оба.
– А с-сыновья курят?
– Старший нет и, похоже, не собирается, а младший дымит.
– Фифти-фифти, – подытожил Роман. – Вы з-знаете, Оля, тут скоро будет одно замечательное местечко. Н-не хотите посидеть на солнышке и перекусить? Я, ч-честно говоря, поесть не успел, едва не проспал.
– Я не против, тоже не завтракала. Впрочем, это обычное дело, мой желудок просыпается намного позже меня самой.
– Отлично, – он свернул на едва заметную грунтовку, две колеи которой сиротливо выглядывали из травы.
Подобие дороги минут через двадцать тряски по ухабам привело нас к небольшой речонке. Недалеко от остановки, у самого берега, обнаружился замечательный песчаный пятачок с черным пятном гари посередине. Рядом с кострищем возлежало роскошное, толстенное бревно со стесанной для удобства сидения верхушкой.
Кобель сразу же, как только его выпустили из машины, умчался в ближайшие кусты. Раздававшийся за ним следом треск свидетельствовал, что он не охотится, а развлекается, как может.
– К-костер мы, пожалуй, н-не будем разводить, времени маловато. Вам чего, кофе или чаю налить? – спросил Роман, производя раскопки в багажнике.
– Экий вы, Рома, предусмотрительный, – мне стало смешно, когда он подошел к бревну с двумя термосами в руках.
– Жизнь научила, – улыбнулся он. – Работа, з-знаете ли, на воде, спиртного я не употребляю практически, деваться некуда.
– А меня вот ни жизнь, ни работа ничему не научила, вечно я все забываю, – мне стало еще смешнее. – В полях и в дороге постоянно сижу на шее у окружающих.
– Вы можете себе позволить, вы женщина, – усмехнулся он. – У мужиков ведь на шее сидите?
Я улыбнулась и кивнула.
– Естественно, работать-то приходится в основном с ними.
– Вот видите, а м-мужикам приятно иметь дело с бестолковой женщиной. Они начинают себя чувствовать суперменами, невзирая на то, что еду в дорогу им приготовила жена. Хотите б-бутерброд с колбасой?
Не очень-то я его и хотела, в такую рань мой организм может захотеть проглотить кусок какой-нибудь еды, может даже его проглотить, но только не бутерброды, они для него тяжеловаты. Обижать же Романа мне никак не хотелось.
Кто точно хотел колбасы, так это кобель, который немедленно выскочил из кустов на волнующий запах. Он уселся рядом, проникновенно уставившись на меня и призывно молотя хвостом по земле. Я не выдержала напора эмоций и отломила ему изрядный кусок.
Роман засмеялся, глядя на нас с Фордом.
– Теперь вы п-пропадете, Оля. Он решит, что вы очень хороший человек, и не п-перенесет разочарования, если однажды вы не сможете или не захотите с ним п-поделиться. Обидчивая с-скотина…
Я сидела, мужественно пережевывая остаток бутерброда, запивая его кофе и глядя на медленно текущую под носом воду. Потом закурила, наслаждаясь последним теплом уходящего года. Все-таки я не выспалась, глаза сами собой начали закрываться, так захотелось заснуть. Но моя дремота моментально испарилась в тот самый момент, когда Шуба неожиданно промурлыкала:
– Тепло-то как, хорошо-о!
Роман удивленно поднял вверх одну бровь, потом нахмурился и завертел головой по сторонам.
– К-кто это сказал? Откуда этот голос?
Сначала я вздрогнула, потом тяжело вздохнула. Чтоб ее разобрало! И что мне теперь делать? Объяснять пусть и хорошему, но совершенно трезвому человеку, что моя кофта разговаривает? И почему он ее услышал? Она же говорила, что ее никто, кроме меня, слышать не может. Я отвернулась в сторону, не выдержав подозрительного взгляда Романа. Пусть сама объясняется, чтоб ее черти поели…
– Вам, наверное, послышалось, Рома.
– Да ничего тебе не послышалось, парень, – жеманно произнес бархатный голос Шубы. – Это я сказала, ее кофта. Да, да, которая на ней надета.
– Зараза, – процедила я сквозь зубы. – Кто мне говорил, что может разговаривать только со мной?
– Могу только с тобой, но могу и не только, – фыркнула она.
– А я тебе так верила, – обессилено простонала я, – доверяла, как самой себе…
Роман, на этот раз задрав кверху обе брови, с ярко выраженным интересом на лице слушал, как мы препираемся. Я поняла, что пропала, и закрыла лицо руками. Ну, не знала я, что мне делать в такой идиотской ситуации.
А эта проклятая одежина, слов не могу подобрать, чтоб обозвать ее, как она того заслуживала, преспокойно начала наскакивать на Романа:
– Что, не веришь? Не веришь, что кофта может говорить? Он неожиданно рассмеялся с удовольствием, от души:
– Вот уж чего не ожидал! Говорящая кофта, поразительно! Откуда она у вас, Оля? Может, вы волшебница? Или фея?
Я истерически захохотала:
– Фея! Надо же было до такого додуматься!
– А почему бы и нет? Это так здорово! Жаль, если нет. Может, вы и в самом деле фея, только не знаете об этом?
– Ну да, фея-ихтиолог, – я чуть не заревела от горя. – Пропахшая с ног до головы рыбой, в броднях и ватнике, с красным от холода носом и опухшими от ледяной воды пальцами. Стала бы я феей, я, знаете, где бы была?
