– Об одной звезде, – щекотно шепнул мне на ухо Расмус.
– Да, это она, – вздохнул старый колдун. – Никаких сомнений… Тогда не буду больше ругаться. Ты ворота сделал?
– Нет, тоже она, – Расмус печально улыбнулся, – я ей только помогал их держать.
– Круто! – дедушка смачно сплюнул. – И что дальше?
– А дальше мы двинемся дальше, – Расмус вздохнул.
– Ты чего развздыхался? – старик наморщил свой и так достаточно сморщенный временем лоб. – Устал? Крепись, ты еще молодой, сил у тебя много.
– Вот именно, – снова вздохнул Расмус, – чересчур много. Поэтому терпеть больше нет никаких сил.
– Да чтоб тебя, – окрысился дед. – Все ведь идет по плану? Твою мать, какого рожна ты страдаешь? Все встанет на свои места, уймись и не ной!
Я прислушивалась к абракадабре, которую несла эта парочка, ничего не понимая. Зато они-то, похоже, понимали друг друга с полуслова.
– Тебе помощь потребуется в чистке мозгов? – без интереса спросил Расмус.
– Сам справлюсь потихоньку, – живо откликнулся старый колдун. – Оклемаюсь немного и все быстренько налажу.
– Тогда мы отправляемся? – вопросительно взглянул на деда Расмус.
Тот выпрямил свою сгорбленную спину, исподлобья сердито посмотрел на нас.
– Зайдите хоть чаю попить… А то явился и сразу бежать, свинтус этакий! Когда еще в следующий раз свидимся?
Расмус виновато буркнул:
– И так времени много потеряно, нужно торопиться.
– Ничего, – категорически заключил дед. – Чаю выпить – не Синюю звезду найти. Пошли!
Дед решительно отправился вперед, не оглядываясь на нас, как вдруг, охнув, схватился за поясницу.
– В долбаном погребе, проклятье, было сыровато!
– Помочь? – Расмус положил руку на поясницу деда.
– А это можно, – оживился дед. – Это очень даже кстати…
Моментально распрямившись после процедуры, довольно резво шаркая подошвами, он вскоре привел нас к дому неподалеку от площади. По дороге нам встретились несколько человек. Они шли, уткнувшись носом в землю, а если поднимали глаза, то становились видны их потерянные пустые взгляды. Расмус было протянул руку к одному из них, но дед перехватил ее.
– Не трать силу понапрасну, она тебе еще понадобится, – скептически выговорил он Расмусу, – разберусь я с ними и без тебя, жалостливый ты мой!
– Ох, с чего ты стал такой сердитый? – усмехнулся Расмус.
– Посидел бы ты в погребе с мое, – злобно фыркнул дед, открывая перед нашим носом калитку в сад, – посмотрел бы я, что б ты запел, добрый мой Расмус!
От калитки начиналась дорожка, вымощенная каменными плитками, между ними торчала невоспитанная щетина жизнерадостной травы. Старик недовольно топнул ногой.
– Все в беспорядке, черти бы их поели!
Трава виновато съежилась и исчезла. Старый колдун, мрачно хрюкнув, обозрел растрепанные кусты и деревья сада по сторонам от дорожки.
– Душа болит, как все запущено. Ну да ладно, и это потом, потом…
Перевоспитанная до идеального порядка дорожка привела нас к большому одноэтажному дому, подвела к изящному крыльцу с деревянными резными балясинами. Дед снова не утерпел, забормотал:
– Попались бы они мне в руки, пока я был в силе! Весь дом наперекосяк, так их и разэтак! Посидите-ка, голубки, на крылечке, пока порядок наведу. Да не дергайся ты, без тебя справлюсь.
Дедушка, открывая дверь, с чувством сплюнув с крыльца в кусты, завершил тираду глубокомысленным соображением:
– Бардак – это тебе не Три Короля.
Расмус присел на ступеньку, протянул мне руку. Я пристроилась рядом, опираясь ладонями в теплое дерево крыльца, прислушиваясь к происходящему за дверями. Грохот внутри свидетельствовал о темпах наведения порядка. Наконец дед высунул голову в дверь с криком:
– Эй, вы, заходите! Уже можно!
В доме все сияло чистотой. Стоящий в здоровом горшке на подоконнике единственного окна раскидистый куст на глазах покрывался распускающимися цветами.
– Это для тебя, – дед почти улыбнулся, поглядывая на меня из своих морщин пронзительно острыми глазками.
Светлые стены огромной комнаты были увешаны картинами. На самой большой и, похоже, самой старой, во мраке потемневших красок угадывалось мужское лицо с острым носом. Ближе к окну громоздился круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. Вокруг стояли деревянные стулья с высокими резными спинками. Мы расселись за столом.
– Ну что, кто чай готовить будет, – обратился к Расмусу дед, – ты или я?
– Давай по очереди, – предложил Расмус, – а Холли будет судьей.
– Мы с ним вечно препираемся, кто из нас вкуснее чай готовит, – мелко хихикнул дед Гроун.
– Кто первый? – Расмус встряхнулся, как лошадь на старте.
– Давай уж я, на правах хозяина, – ехидно усмехнулся старик, – хоть здесь ты не будешь спорить?
– Не буду, – согласился Расмус, украдкой глянув на меня.
Что-то я не заметила, чтобы он особенно препирался со старым хреном, с ним попробуй поспорь, впрочем, это их дела.
– Вот и хорошо, – дедуля потер руки, и на столе неторопливо стали появляться чашки и прочие чайные причиндалы. – Люблю, когда не выступаешь. А ты, Холли, как его терпишь?
– Да он вроде ничего… – вступилась я за Расмуса, не очень, правда, уверенно.
– Неужто не вредничает? – дед, кажется, знал своего ученика достаточно хорошо.
– Да нет, – пожала я плечами, не жаловаться же ему, я и сама могу за себя постоять.
– Ох, смотри, Холли, поосторожней с ним, – дед Гроун, качая с сомнением головой, протараторил неумолимой скороговоркой, – а то однажды отмочит чего-нибудь такое-этакое, наплачешься тогда. Характер у него поганый в общем, надо честно признать.
– Мне как бы и деться некуда, – неожиданно для самой себя пожаловалась я все-таки деду.
– Взгреть бы тебя, – пожелал дед Расмусу.
Тот опустил глаза, скромник, надо же. Изобразив искреннее раскаяние, он поднял глаза на стену, внимательно уставившись на потемневший портрет. Что это его так привлекло? Мне показалось, что портрет шевельнулся. Не может быть, устало подумала я. Почему не может, возразил настырный рассудок, почему это не может? Во сне может. Не выспалась я, что ли? Фиг с ним со всем, пусть вокруг меня шевелится все, что угодно, теперь что, я и во сне буду спать без остановки? Это уже что-то новенькое…
Чашка, стоявшая перед моим носом, начала наполняться чаем снизу, с самого дна, как будто в ней открылся родник. Пар вознес к моему носу запах жасмина. Как здорово!
– Что? – старик обрадовался, как младенец. – Угадал?
Я благодарно покивала. Угадал, и мне было приятно. Дед расцвел, гордо задрал подбородок.
– Учись, дурень, пока есть у кого! Ну как, вкусно?
– Очень, – с удовольствием призналась я.
– Лучше, чем у него? – дед кивнул головой на Расмуса.
Мне стало неловко. Не хотелось обижать Расмуса, но чай дед готовил потрясный. Расмус отвел глаза от портрета, на который он так и пялился в продолжение нашей беседы со старым колдуном, весело усмехнулся:
– Да ладно, Холли, не расстроишь ты меня, не стесняйся. Гроун чего-чего, а чай готовит роскошный. Сейчас моя очередь? А?
– Давай, давай, – гордо ответствовал дед, – посмотрим, кто кого!
Прежние чашки исчезли со стола. На их месте появились новые, впрочем, хорошо знакомые мне чашки в
