— Он не выглядит таким уж испуганным, скорее он был просто пьян.
— Я вам расскажу о том, что произошло до того, как мой муж и этот ужасный Хайнс ушли из дома. Том пытался втолковать Хайнсу, что я права, и все прошлое забыто. Но Уэлкер продолжал говорить о каком-то большом деле, куда он возьмет и Тома. Мой муж сказал, что он даже и думать об этом не хочет, но этот убийца ничего не слушал, он продолжал настаивать. Том пытался остаться дома, пытался отослать этого кошмарного человека. Я клянусь вам, он, правда, пытался. Я догадываюсь, что вы думаете о, Томе: как он слаб, как он легко поддается чужому влиянию. Но он, действительно, не хотел идти с Хайнсом, даже когда тот пообещал заплатить за выпивку, сказав при этом, что просто хочет поговорить о своих планах. Но Том продолжал отказываться.
— И все же он был с Уэлкером в «Оазисе»…
— Том напуган. Хайнс внезапно стал страшен, когда Том отказался сопровождать его. И тогда он что-то тихо сквозь зубы процедил моему мужу. Я не знаю — что. Мне было плохо, и я не расслышала его слов. Но он сказал что-то такое, от чего лицо Тома внезапно посерело, он повернулся и посмотрел на меня, но было видно, что он меня не замечает и что мысли его витают где-то далеко. Том поцеловал меня на прощанье, маршал, и произнес, что я ни о чем не должна беспокоиться, он скоро вернется. А этот мальчишка — он просто стоял и усмехался, словно все, что происходит — это самая смешная вещь на свете. Пожалуйста, маршал, помогите мне…
— И возвратить вам вашу украденную лошадь и вашего мужа, привязанного к седлу? Но это его дело, Перл. Вы должны понять. Я только — маршал. Я не могу выбирать друзей для вашего Тома…
— Вы можете помочь ему! Он уважает вас, восхищается вами, хочет походить на вас!
— Извините, но Том уже большой мальчик, и я не могу указывать, что ему делать.
На больших часах здания правления было начало десятого, когда Браннон взял желтый конверт, засунул его в карман джинсов и вышел на улицу. Он приостановился на какое-то мгновение, пораженный не столько жарой и беспощадным солнечным светом, сколько изменением атмосферы в городе. Курт сразу же это почувствовал. Юта Йонг, один из людей Мак Луиса, переходил улицу, направляясь из гостиницы к салуну «Оазис». На его бедре висела кобура. Не двигаясь, Браннон насчитал еще семь вооруженных людей. Он направился к Юте, перехватив его прямо перед входом в салун.
Краска залила худое, вытянутое лицо Йонга. Его взгляд не выдержал взгляда Браннона, и он опустил глаза.
— Здравствуйте, маршал.
— Я вижу, вы неплохо экипировались сегодня, Юта.
Юта даже не пробовал притворяться, что не понимает Браннона. Он развел руками:
— Я никогда не спорил с вами маршал. Я знаю, что такое закон. Мистер Мак Луис сказал, что вас не будет сегодня в городе. Я думаю, что он где-то переборщил.
Браннон кивнул.
— Хотите вернуться со мной к отелю, Юта? Нам лучше поскорее поговорить с мистером Большим Джорджем.
Юта пожал плечами, повернувшись. В этот момент Сэм Диккенс выбежал из дверей своего магазина и так стремительно, что чуть не потерял свою шляпу, быстро спустился по ступенькам и пересек улицу. Не глядя по сторонам, Сэм устремился прямо к отелю, придерживая шляпу рукой, фартук хлопал его по ногам. Браннон заметил, как Юта напрягся и открыл рот, чтобы что-то крикнуть, но не смог произнести ни звука. Черный фургон, который тащили две взмыленные лошади, бешено развернулся напротив отеля, едва не задев Сэма Диккенса. В последнее мгновение испуганное сознание Сэма уловило стук копыт и скрип колес, и он со страхом шарахнулся в сторону. Его глаза широко раскрылись, а рот в ужасе перекосился. Он поднял руки и отскочил назад. Копыта и колеса едва миновали его, когда он свалился на землю. Браннон забыл об Юте Йонге. Он скатился со ступенек и бросился к Диккенсу. Юта кинулся за ним, и когда они подбежали к нему, пожилой человек, все еще дрожа, уже поднялся на ноги. Браннон взглянул на черный фургон. Руби Мак Луис повязала вожжи вокруг места для хлыста и спрыгнула на землю. Она пошла к отелю, даже не взглянув на человека, которого только что чуть не переехала.
— Она чуть не убила меня, — прошептал Диккенс, содрогаясь при этой мысли.
— Руби сама на себя не похожа. — Юта как бы разговаривал сам с собой. — Она ездит как бешеная, но это совсем не в ее духе. Клянусь, она стала такой же, как ее братец.
Браннон пристально посмотрел на маленький саквояж, который находился в фургоне. Он промолчал.
Втроем они пошли к отелю и, когда вошли в холл, там было довольно шумно. В комнате находилось не менее десяти человек. Уэлкер Хайнс в одежде, которая была на нем в день приезда, медленно спускался по лестнице. Браннон быстро оглядел его, но признаков оружия не заметил. Посреди холла стоял вооруженный Джордж Мак Луис, который схватил Руби за руки, когда она проходила мимо него, даже не удостоив отца взглядом.
Его голос, отраженный стенами комнаты, был похож на гром.
— И куда это ты идешь, скажи на милость?
— Дай мне пройти! — Ее голос не уступал по мощности. Руби попыталась вырвать руку, но когда не смогла это сделать, повернулась к отцу и закричала ему в лицо:
— Оставь меня в покое! Я уже говорила тебе, что ты не сможешь меня удержать!
— Молодая леди, ты моя дочь. И не важно, сколько тебе лет, ты все равно не можешь распоряжаться своей жизнью. Я могу остановить тебя, и я это сделаю.
— А я не твоя прислужница, и я не из тех людей, которые даже дышать боятся в твоем присутствии. Я знаю, чего хочу и что собираюсь делать.
— Ты собираешься вернуться на ранчо и будешь оставаться там до тех пор, пока не одумаешься!
— А я уже все обдумала. Я знаю, чего хочу. Мы уже все обсудили, отец. Я не желаю тебя больше слушать.
Их голоса все повышались и как бы сталкивались друг с другом в воздухе.
Уэлкер Хайнс в это время спустился с лестницы и, проходя мимо, посмотрел в их сторону с безразличной ухмылкой. Он пересек холл и, взявшись за ручку двери, обернулся, наблюдая за Руби и ее отцом с вежливой улыбочкой, не отрывая от них своих бесцветных глаз.
Мало беспокоясь о том, причиняет ли он Руби боль, Мак Луис дернул ее довольно сильно. Руби была похожа на тростинку в его огромных лапах. Ее зубы щелкнули, и она чуть не упала.
— Итак, девочка, я не хочу наказывать тебя здесь, перед всеми горожанами. И я скажу тебе вот что. Ты уберешься отсюда на фургоне. Юта отвезет тебя домой. Он будет следить за тобой до тех пор, пока я не вернусь.
Вдруг Руби быстро провела ногтями по ладони отца, сильно оцарапав его. Тот инстинктивно ослабил хватку и отдернул руку. За это время не раздалось ни звука, за исключением иронического смеха Хайнса.
Потеряв опору, Руби покачнулась вперед, едва не упав, но вскоре выпрямилась, ее лицо посерело и исказилось.
— Никогда меня больше не трогай, — выпалила она.
Большой Джордж остолбенел. Руби развернулась и пошла прочь от Мак Луиса. Она миновала Юту, Браннона и Сэма Диккенса с таким видом, будто они вообще не существовали. Руби приостановилась на минуту перед дверью, строго глядя на Хайнса. Тот помедлил и, взглянув на Мак Луиса, засмеялся.
Уэлкер Хайнс взял девушку за руку, и они с достоинством, не спеша, вместе спустились по ступенькам и вышли из отеля. Браннон и все остальные, повернувшись, наблюдали за ними. В это время Мак Луис, придерживая кровоточащую ладонь, медленно пошел за своей дочерью и Хайнсом. Уэлкер без усилий посадил Руби на повозку, плюхнулся рядом с ней, взял вожжи и натянул их, разворачивая лошадей. Повозка покатила по главной улице.
Мак Луис выхватил револьвер и выбежал на веранду.
— Мак Луис! Уберите оружие! — крикнул Браннон.
Большой Джордж поднял револьвер, держа его двумя руками.
— Это моя дочь! — простонал он.
— Вы вряд ли убьете парня, вместо него вы можете попасть в Руби!
