было два Грааля, один из них — священный камень, другой — священная чаша. Очевидно, они использовались в каких-то обрядах. Книга вышла и была замечена.
Так тридцатилетний Отто Ран оказался в Аненербе. Тут же его вынудили вступить в члены СС. Во вторую экспедицию он уже поехал как представитель института. Но ничего кроме истлевших костей рыцарей и катаров экспедиция не нашла. Гиммлер между тем желал видеть Грааль в своем Вевельсбурге. Для Грааля уже был подготовлен особый постамент. Рядом и на столь же изысканном постаменте находилась копия наконечника копья Лонгина, которую для Гиммлера сняли по специальному разрешению Гитлера. Но поиски во Франции ничего не дали. Размышляя о том, что реликвии после падения последнего оплота катаров могли переместить, Ран посоветовал расширить район поисков. Одновременно он принял участие в экспедиции Вирта к берегам Исландии. Результатом этой поездки стала вторая книга Рана «Слуги Люцифера», и эта книга вызвала бурю негодования.
Мысли молодого ученого шли вразрез с политикой Рейха. В наказание за строптивость Рана отослали на год служить в охране лагеря Дахау. Это оказалось свыше его сил: он с трудом вымолил перевода из лагеря. Своему другу он писал, что воздухом Рейха стало невозможно дышать. Но, тем не менее, он еще принял участие в ряде экспедиций Аненербе. А весной 1939 года погиб в Тирольских горах — то ли просто случайно замерз, то ли покончил с собой. Никаких документов, раскрывающих секрет Грааля, он не оставил. Однако в Монсегюре до самого конца войны работали немецкие специалисты.
И тут вот мы должны отдать должное магическому мышлению Гиммлера. Тому была отлично известна рассказанная Отто Раном легенда о том, что таинственная чаша скрыта в камне, но она будет появляться в замке один раз в 700 лет — точно в день падения Монсегюра. Монсегюр пал 16 марта 1244 года. 16 марта 1944 года исполнялось ровно 700 лет со знаменательного события. И в этот день в замке творилась какая-то мистическая чепуха. Над ним был поднят огромный стяг с кельтским крестом, кружил в небе какой-то немецкий самолет, по третьей совершенно невменяемой версии эсэсовцы и вообще проецировали изображение громадного креста в небе над Монсегюром, а по четвертой — той весной в день взятия Монсегюра прошли с факельной процессией со стороны Целлертальского горного массива к леднику Шлегельс и далее по подземному ходу, ведущему в Монсегюр, с собой они несли ящик, где был предположительно Грааль, который они возвращали в крепость. Якобы все это должно было изменить ход войны.
Зная особенности психики Гиммлера, можно поверить во все что угодно. То есть совершенно непонятно: искали или прятали, или же просто совершали некий таинственный обряд.
Встречал же Гиммлер праздник Урожая со снопом в руке, взывая к древним немецким богам, почему бы и не разыграть мистерию в Монсегюре? Но практически невероятно, что в Аненербе удалось найти Грааль. И вот почему. После неудачных поисков в Европе Гиммлер переключил внимание ученых на Тибет. Там имелись две лакомые цели — сокрытые хранилища древнего знания и азиатский аналог Грааля — камень Чинтамани.
Этот эзотерический камешек тоже описывается столь же размыто, что и европейский двойник. Ясно одно, что это обломок метеорита, который имеет странную особенность исчезать и появляться. Избранным он дает силу и власть. Рерих по поводу Чинтамани сообщал, что камень давно разделен на несколько кусков, и что осколки имеют магнитную связь с главным камнем, то есть сплошная мистика. Второе название камня —
Зацикленный на мистике Гиммлер, превосходно знавший о «камне Рерихов», тоже охотился за этой штуковиной. Тем более что Тибет был как раз тем местом, где мистики располагали Шамбалу и Агартхи. Но еще более весомым был аргумент, что прародиной арийцев была центральная Азия. Это Вирт предлагал искать за Полярным кругом, Гиммлер больше верил Листу и Либенфельсу, а они говорили об Индии и Тибете. Тибетские походы, помимо чисто мистической, имели и вполне земную основу: для Рейха было очень важно создать в Тибете опорный пункт, который отрезал бы англичан от русского соседа, дабы не дать им объединиться, если военные действия переместятся в Юго-Восточную Азию. Эти вполне реальные причины гнали немецкие экспедиции высоко, в горы. Впрочем, ученые Аненербе были счастливы: в камень они не верили, в Шамбалу и Агартхи тоже, но Тибет был плохо изучен и еще хуже описан, так что там их могли ожидать просто волшебные находки.
Шеффер без всякого Аненербе на собственный страх и риск дважды ходил в Тибет — в 1931 и в 1935 годах. Гораздо больше, чем оккультные книжки, он изучал реальные путевые дневники Свена Гедина (которого считал своим учителем), барона Маннергейма, русских путешественников — Пржевальского, Козлова, Арсеньева; вероятно, не обошел вниманием и экспедиционные материалы Рерихов, потому что его первая экспедиция вошла в Тибет практически сразу за неудачной рериховской. Это принесло Шефферу всемирную славу и столь же пристальный интерес Гиммлера.
Следующая экспедиция уже формировалась под всевидящим оком Гиммлера. Задачи стояли сложные: необходимо было картографировать Тибет более детально, особенно отмечая места, которые связаны с древними культурами, то есть составить своего рода свод исторических памятников Тибета — задача сложнейшая; если возможно — провести хотя бы поисковые работы, как это делают археологи всего мира, закладывая пару небольших шурфов для определения времени создания того или иного поселения, изучить местный быт, собрать местные легенды, ознакомиться с религиями Тибета.
О ламаизме, главой которого был Далай Лама, в Рейхе понятие имели, но немцев гораздо больше интересовала непонятная религия
Стояли и более земные задачи: установить между Берлином и Лхасой прямую радиосвязь (явно стратегическое задание перед большой войной) и наладить добрые отношения с Далай Ламой, чтобы он не видел в немцах врагов. Последнее задание было выполнено. Гитлер получил от тибетского регента Квотухту письмо, написанное в духе рериховских махатм: «Глубокоуважаемый господин король Гитлер, правитель Германии. Да прибудет с Вами здоровье, радость Покоя и Добродетели! Сейчас вы трудитесь над созданием обширного государства на расовой основе. Поэтому прибывший ныне руководитель немецкой экспедиции сахиб Шеффер не имел никаких трудностей в пути по Тибету. (…) Примите, Ваша Светлость, король Гитлер, наши заверения в дальнейшей дружбе! Написано 18 числа первого тибетского месяца, года Земляного зайца (1939)».
Господин король Гитлер был приятно удивлен обходительностью далекого тибетского друга великого Рейха.
В третью экспедицию Шеффера вошли антрополог Бруно Бергер, занимавшийся расовой теорией, геофизик Карл Винерт, оператор Эрнст Краузе, технический специалист Эдмонд Гир. Приобретением этой третьей экспедиции стало пристальное изучение религии Тибета бон по. Мало того, тибетские монахи даже согласились прислать в далекий Рейх своих жрецов. И те приехали. Эти тибетские жрецы, одетые в странные зеленые одежды, защищали Рейх до самого его конца, именно они были среди защитников бункера Гитлера. Кроме жрецов экспедиция привезла немало интересного — растения, секреты восточной медицины, описания Тибета и карты, много фотографий и археологических экспонатов, древние манускрипты и даже разного рода зоологический материал. Гиммлер заказывал привезти арийских пчел и арийских лошадей, он их и получил. Но магические артефакты, равно как и вход в страну Агартхи, найдены, увы, не были.
Последняя, четвертая экспедиция, ушедшая в Тибет до начала войны, успевшая выполнить задание и захваченная англичанами в плен (война уже шла), бежавшая из плена, с трудом дошедшая до Лхассы, вернулась в Германию уже после войны, когда и Аненербе, и Гиммлер, и Рейх — все стало историей.
Это была последняя экспедиция, занятая изучением арийской прародины. Скоро Гиммлеру стало не до земли предков.
Сверхчеловеки
