В связи с тем, что жемчуг недолговечен и с течением времени блекнет, у древних армян существовало поверье, будто бы тусклые перлы могут восстановить свой блеск, если девушка выкупается с ними в море сто один раз. А индусские факиры утверждали, что поблекший жемчуг оживает в курином зобе в течение нескольких часов.
Так же, как в Индийском океане, с большим риском для жизни, у берегов Западной Африки добывали жемчуг туземцы — негры. Они были отважными пловцами, умели глубоко нырять и могли подолгу находиться под водой. Особенно славились этим юноши племен кру и агни.
Появившиеся в Сенегале, Дагомее, на Берегу Слоновой Кости и в Нигере европейцы — колонизаторы за бесценок приобретали у негров замечательный — круглый и грушевидной формы — крупный жемчуг в обмен на грошовые ручные зеркала, на куски дешевого, ярко окрашенного ситца. Затем колонизаторы нашли еще более выгодный 'товар'. В семнадцатом, восемнадцатом и первой половине девятнадцатого века здесь шла бойкая торговля живыми людьми. Негры вынуждены были бросать свои приморские хижины и прятаться в джунглях. Но и там их находили, хватали и, как скот, гуртами, отправляли на Невольничий Берег. Для предприимчивых работорговцев Невольничий Берег, защищенный подводными рифами от внезапного появления военных кораблей, был поистине золотым дном. Здесь, у Бенинского залива, в старых сараях, где некогда хранились для отправки в Европу пальмовое масло, какао и каучук, появился новый 'товар', дававший ловким купцам значительно больше прибыли, чем золотой песок и слоновая кость. Эта торговля безнаказанно продолжалась и после официального запрещения 'продажи и купли людей'.
Вот как описывает работорговлю в Сенегале известный путешественник Арруда Фуртадо: 'В семнадцатом и восемнадцатом столетиях торговая деятельность концессионных компаний состояла главным образом в добывании негров для отправки их на плантации Больших и Малых Антильских островов. В 1682 году 'негр первого сорта' стоил на месте в Сенегале не более десяти ливров, а в американских колониях за него выручали до ста экю. В обыкновенные годы вывоз живого товара доходил до полутора тысяч голов. Торг неграми окончательно прекратился как дозволенный законом промысел только во времена Реставрации, но еще до 1848 года мавры продолжали приводить на пристани чернокожих пленников, которых и продавали работорговцам более или менее открыто'.
В это страшное для Африки время появилась такая легенда о жемчуге.
В Сенегале, у маленького озера Чатра, жил юноша по имени Зигуинчар. Он был из славного племени уолофов и занимался земледелием и охотой. Однажды в джунглях его схватили мавры, привели на берег океана и швырнули в галеру к другим невольникам, присланным сюда с солдатами по приказам королей Иорубы и Дагомеи. Белый хозяин сунул ему в руки весло и приказал грести.
Когда галера с невольниками отошла от одного из причалов Сенегала, Зигуинчар долго смотрел на все удаляющийся родной берег. Сначала исчезли в туманной дымке хижины, пристань и пальмы, затем мачты стоявших на внешнем рейде фрегатов, бригов, каравелл и нефов. Наконец и сам берег скрылся за горизонтом.
Чтобы хоть когда-нибудь вернуться на родину, надо знать путь, по которому следует идти. Там, у себя в Сенегале, среди самых непролазных джунглей Зигуинчар легко находил едва заметные тропинки и после охоты всегда возвращался в свою хижину. А здесь, в бескрайнем океане, он до боли в глазах всматривался в след, оставляемый галерой, в узкую изумрудную бороздку, остающуюся за кормой. Но ее мгновенно покрывала большая волна и неведомо откуда появлявшаяся пена.
Зигуинчару вдруг захотелось кричать, биться головой о борт лодки и плакать. Но слез не было, и лишь одна слезинка скатилась по его щеке и упала в воду. Она, конечно, легко могла раствориться в беспредельном океане, но слеза оказалась соленее и тяжелее морской воды. Освещенная лучами догоравшего солнца, сверкая всеми цветами радуги, она стала медленно опускаться на дно.
О том, что с ней потом случилось, поведала камбале морская черепаха. Она плавала на поверхности океана и ныряла до самого дна. Она все видела и все слышала, эта старая большая черепаха по имени Колибанта.
Обитатели океана сразу заметили опускавшуюся слезинку.
— Смотрите, смотрите, — первой сказала черно — синяя двустворчатая Мидия, — к нам плывет какая-то звездочка. — Она была знатной иноокеанкой, эта Мидия, заплывшая к берегам Африки из какого-то северного моря, прикрепившись ко дну недавно затонувшего здесь фрегата. Мидия важно висела в своей ракушке на шелковых нитях выделяемого ею клейкого биссуса и раскачивалась под сваей, как на качелях. Ей все было видно лучше, чем остальным.
— Вот и неправда, вот и неправда! — закричала Устрица, щелкая створками своего домика. — Вовсе это не звездочка, а хрусталинка. Она отломилась от друзы, прикрепленной к надводной скале, и теперь падает на дно.
— Ах, как это интересно! — хором воскликнули Рачки — желуди, распуская веером хвостики.
— Любопытно, — важно проговорил большой Омар, поцарапав клешней свою широкую переносицу.
— Я тоже вижу: какой-то алмазный жучок спускается к нам на дно океана, — пробасил кто-то из — под пятнистой раковины. То был Рак отшельник. Он имел очень смешной вид: всю его спину, до самого хвоста, закрывала глянцевитая раковина, а перед ней торчали усики и выпученные глаза. Внизу под раковиной виднелись две клешни и восемь тоненьких ножек. Не имея своего домика, Рак — отшельник жил в пустой раковине брюхоногого Моллюска, которого съел Спрут — осьминог. Приоткрыв створки своего домика, тихая Жемчужница смотрела, слушала и молчала. Она была самой скромной среди шумного мира подводного царства. Наконец Слезинка упала в раскрытые створки Жемчужницы, словно денежка в кошелек.
— Извините за нескромный вопрос, — изысканно вежливо, как и подобает Моллюску, одетому в мантию, спросила Жемчужница, — что побудило вашу светлость опуститься на дно нашего океана?
— Я не светлость. Я всего лишь Слезинка. Самая обыкновенная Слезинка, которую обронил негр по имени Зигуинчар, из племени уолофов. Он всегда говорил:
'Если встретишь на своем пути мавра и кобру — убей мавра'. И мавры отомстили ему. Они схватили Зигуинчара и продали его в рабство… Прошу вас, добрая Жемчужница, спрячьте меня так, чтобы никто никогда не нашел. Я больше не в состоянии видеть людское горе. Оно очень — очень страшное. Там, наверху, одни убивают других, сильные заточают слабых в тюрьмы и продают их в рабство.
— А что такое тюрьмы и рабство? — заинтересовался Моллюск, шевеля своими длинными ресничками.
— Мне трудно сейчас говорить об этом. Потом я вам все расскажу, а пока прошу: спасите меня.
— Хорошо, — сказал Моллюск, — спрячьтесь под мою мантию, и я изо дня в день, из года в год буду окутывать вас настоящим перламутром. Через семь лет вы превратитесь в большую и красивую жемчужину. Если вы слеза белого человека, вы станете белым, розовым или голубоватым перлом, если желтого — то и жемчужина будет желтой, а если черного — то будете самой прекрасной в мире черной жемчужиной!
Тут Жемчужница заметила, что их разговор со Слезинкой подслушивает черепаха Колибанта, и захлопнула створки своей перламутровой раковины. А через семь лет, как и обещал Моллюск, Слезинка превратилась в большую черную жемчужину, сверкавшую всеми цветами радуги.
Но люди об этом узнали только тогда, когда ее вынули из раковины и вставили в ажурную оправу кулона, усыпанного драгоценными камнями…
Как у знаменитых людей, так и у некоторых исторически известных драгоценных камней и уникальных жемчужин были свои судьбы — свои взлеты и падения. Наша красавица, названная первой ее владелицей маркизой де Лантан 'Черной розой', подобно знаменитым бриллиантам 'Санси' и 'Питту-регенту', долго блуждала по свету из страны в страну, от одного вельможи к другому, пока, наконец, не попала в английскую корону, где в почете и славе пребывала много лет. Но в начале царствования Георга V она исчезла из королевского дворца при весьма загадочных обстоятельствах. Поиски пропавшей жемчужины, связанные со многими арестами, не дали никакого результата. И, возможно, мы никогда не узнали бы о судьбе этой черной жемчужины, если бы не странный случай, о котором в 1879 году наперебой заговорили венские, лондонские и парижские газеты.
В Австрии, в небольшом городке Штоккерау, расположенном неподалеку от Вены, жил человек по имени Исаак Рот. Штоккерау не являлся ни промышленным, ни торговым центром и вел тихую провинциальную жизнь. На главной улице помещалось несколько магазинов и лавчонок, а в сквере и на
