'... если влияние слева, — писал Обнинский, — не отрицается политическими партиями, поставившими на своих знаменах вполне определенные надписи (скажем, 'Долой самодержавие!' — В.К.), то вопрос о воздействии справа и доселе (то есть в 1909 году. — В.К.) не потерял своей остроты и таинственности. Дело в том, что в дни 18 — 30 октября (то есть в 'погромный' период. — В.К.) не существовало партий правее конституционно-демократической, и будущие кадры так называемых 'монархических' организаций находились еще в распыленном состоянии'.[81]
Недоумение Обнинского вполне понятно. Ко времени его работы над книгой уже давно и постоянно выкрикивались обвинения в адрес Союза русского народа и 'черносотенных' партий вообще — голословные обвинения в организации погромов. Но Обнинский стремился объективно осветить движение событий и никаких доказательств правоты этих обвинений не находил. Изучив реальный ход дела, он констатировал, что только ' за полгода, отделявшие Думу (она открылась 27 апреля 1906 года. — В.К.) от манифеста (17 октября 1905 года. — В.К.), успели образоваться так называемые 'монархические' партии, не менее радикально, чем крайние левые, настроенные и заимствовавшие у последних большую часть тактических приемов' (с. 18).
Из этого следовало, понятно, что 'монархические' партии никак не могли организовать октябрьские погромы 1905 года, поскольку сами не были еще 'организованы', не существовали как способные к какому- либо действию силы.
Правоту В. П. Обнинского подтверждает и вторая солидная работа, затрагивающая интересующую нас тему. Это обширная глава В. Левицкого под названием 'Правые партии', вошедшая в изданный в 1909 — 1914 годах в Петербурге пятитомный коллективный труд 'Общественное движение в России в начале XX века'. В. Левицкий — псевдоним эсдека В. О. Цедербаума, родного брата лидера меньшевиков Л. Мартова (Ю. О. Цедербаума); понятно, что ни о каком 'обелении' изучаемых им 'черносотенцев' В. Левицкий и не помышлял. Тем не менее он доказывал, что до 1906 года 'практика' всех 'черносотенных' сил (цитирую) 'ограничивалась устройством замкнутых членских собраний', 'сводилась преимущественно к закрытым 'беседам', не имея ничего общего с 'широкой устной агитацией'.[82]
'Черносотенцы' начинают выходить за пределы чисто 'кружкового' существования лишь в самом конце 1905 года; В. Левицкий говорит, в частности, о Союзе русского народа: '... вербовка им в члены рабочих началась после декабрьского поражения 1905 года' (декабрьское революционное восстание было подавлено к 20 декабря). И особенно важная информация: Союз русского народа 'начинает свою погромную агитацию после взрыва революционерами харчевни 'Тверь' за Невской заставой в Санкт-Петербурге 27-го января 1906 года'.
К этому 'взрыву' мы еще вернемся; пока же отметим, что к октябрьским погромам 1905 года Союз русского народа, согласно выводу В. Левицкого, никакого отношения не имел; он не только не организовывал их, но даже и не 'агитировал' за них.
Конечно, до и во время издания работы В. Левицкого высказывались и совсем иные мнения; но это были только чисто эмоциональные приговоры, не подкрепленные хоть какими-либо фактами. Однако постоянно повторяемые выкрики со временем приобретают мнимую 'достоверность'. И в 1919 году серьезный, казалось бы, еврейский историк С. М. Дубнов счел возможным написать, что в октябрьских погромах 1905 года 'участвуют организующиеся 'черные сотни'... Здесь полоса погромов достигает своего крайнего полюса (то есть наиболее мощного проявления. — В.К.), к которому примыкает еще два кровавых погрома 1906 года в Белостоке и Седлеце... Оба они были делом уже организованного Союза русского народа'.[83] (С. М. Дубнов не упоминает еще один, последний погром в Тальсене, по-видимому, из-за его незначительности).
В результате возникает по меньшей мере странная картина: в октябре 1905 года погромы достигают прямо-таки невероятных масштабов (их, по подсчетам Д. С. Пасманика, было около 700), хотя 'черные сотни' только еще 'организуются', а после того, как они 'уже организованы', происходит всего 2 или, точнее, 3 погрома (начиная с 1907 года погромов уже вообще не было, если не считать позднейшего военного — то есть по самой своей сути погромного — времени, когда громилась вся Россия вообще).
Помимо этого, нельзя не отметить, что Белосток и Седлец (Седльце) это чисто польские города (а Тальсен — ныне Талсы — латышский), которые после 1917 года стали (и сейчас являются), естественно, городами возрожденной Польши, и те части их населения, к которым мог апеллировать Союз русского народа, были весьма небольшими (основное население этих городов относилось к Союзу русского народа заведомо враждебно). Кстати, 'в широком масштабе еврейские погромы устраивались лишь в независимой Польше'[84], то есть после, а не до 1917 года.
Словом, суждения С. М. Дубнова ни в коей мере не выдерживают проверку фактами. Но, увы, в позднейшее время все вообще погромы были многократно объявлены 'делом Союза русского народа' (С. М. Дубнов — то все же утверждал, что в 1905 году 'черные сотни' пока еще только 'участвуют', а не всецело управляют погромами) без какого-либо разграничения 'организующегося' и 'уже организованного' Союза.
Это стало, повторяю, как бы совершенно не нуждающейся в доказательствах аксиомой. Наиболее, пожалуй, удивителен тот факт, что в позднейших сочинениях, затрагивающих вопрос о погромах, нередко есть ссылки на работы В. П. Обнинского и В. Левицкого (работы, во-первых, заведомо 'античерносотенные', во-вторых, написанные тогда, когда все выводы можно было проверить и, наконец, работы достаточно основательные), однако действительное содержание этих работ игнорируется.
Так, например, в 1977 году историк Л. М. Спирин, похвалив работу В. Левицкого за то, что в ней содержится 'большой фактический материал', утверждает тем не менее, что монархисты-де 'возглавили погромы'[85] — хотя никакого 'фактического материала' об этом не имеется...
Впрочем, если быть, как говорится, точным до конца, в работе В. Левицкого 'черносотенцы' и погромы все-таки связывались друг с другом, ибо Союз русского народа после 27 января 1906 года начал, по его словам, 'свою погромную агитацию'. И здесь перед нами открывается существеннейший и по-своему прямо- таки замечательный аспект дела.
В. Левицкий сообщает о развитии событий следующее. Сначала он упоминает о том, что (цитирую) '1-й номер 'Русского Знамени' (газета Союза русского народа. — В.К.) вышел 27 ноября 1905 года со следующим программным заявлением от редакции: '... Довольно крови и насилий!' (с. 397). Однако ровно через два месяца, сообщает В. Левицкий, '27 января 1906 года взорвана революционерами харчевня (вернее, чайная. — В.К.) 'Тверь' за Невской заставой в Санкт-Петербурге, где в то время происходило заседание рабочих-черносотенцев; в результате 2 убито и 6 тяжело ранено (в их числе видный черносотенный рабочий Лавров), а всего 18 пострадавших... 'Русское знамя' начинает свою погромную кампанию сразу после взрыва... Газеты посвящают этому событию несколько статей, в одной из которых говорилось: 'Видно силен Союз русского народа, если революционеры уже начали бросать бомбы в чайные заведения... Народ разыщет убийц!.. Пусть же сами пеняют потом на себя' (статья П. Булацеля). В таком же духе, — продолжает В. Левицкий, — пишется ряд статей и произносятся речи на похоронах убитых... Погромный тон черносотенных писаний слышится все явственнее. 29-го март Аполлон Майков (сын поэта) угрожает на страницах 'Русского знамени': 'Трепещите, когда народ русский станет плечом к плечу...' Нет возможности перечислить все подобные угрозы и погромные призывы на столбцах черносотенных газет... После покушения на Столыпина — на Аптекарском острове (12 августа 1906 года; 27 человек убито, 32 ранено, в том числе дети. — В.К.) — Союз русского народа снова начинает говорить о народном самосуде' (с. 397,409,434.).
Из подобной риторики и был вылеплен 'страшный' образ Союза русского народа ('угрожает', 'угрозы', 'призывы' и т.п. — об этом 'способе' запугивания 'черносотенцами' уже не раз шла речь выше). В. Левицкий не мог привести ни одного факта, свидетельствующего об 'организованных' Союзом русского народа погромах, ибо понимал, что было бы просто несерьезно, даже нелепо напрямую связывать взрывы у Невской заставы и на Аптекарском острове с событиями в далеких польских Белостоке и Седлеце (а других погромов после 1905 года не было) как якобы ответными акциями 'черносотенцев'.
Но суть дела, собственно, не в этом. Казалось бы, любой нормальный человек, прочитав рассуждения В. Левицкого, должен был прийти в состояние полнейшего недоумения: революционеры беспощадно уничтожали множество людей, а главным 'обвиняемым' выставляется все же 'Русское знамя', осмелившееся над могилами погибших всего только пригрозить убийцам неким грядущим народным возмездием. Но что
