– Может, вы хотите пройти в детскую палату? Тогда я вас провожу, а то вы запутаетесь в наших коридорах, – сказала медсестра.
– Не нужно, но, в любом случае, спасибо. – Андерс встал. Человеческое тепло, которое Джоан почувствовала в нем минуту назад, исчезло с быстротой молнии. Андерс Рейнер взял бразды правления в свои руки. – Я уже был там и видел Джойс. Дежурной сестре я сказал, что мы с мисс Лоренс будем в отеле, который в пяти минутах ходьбы от больницы, и завтра утром мы опять придем сюда. Еще раз спасибо, – деловито поблагодарил он медсестру, давая понять, что она свободна.
Когда за ней закрылась дверь, Джоан удивленно посмотрела на него.
– Ты уже побывал у Джойс?
– Разумеется.
Ну конечно, подумала Джоан, упрекнув себя за наивность. К кому же еще ему направиться в первую очередь, как не к своей осиротевшей племяннице? Все логично, но Джоан ощутила, как по ее спине пробежал холодок. Андерс наблюдал за ней своими непроницаемыми глазами.
– Я не хочу оставлять Джойс здесь одну, поэтому в отель не пойду, – заявила она и поднялась со стула. В ногах по-прежнему ощущалась слабость, но они, по крайней мере, уже не подгибались, как пару часов назад. – Она может проснуться ночью и заплакать, не увидев ни одного знакомого лица.
– Медсестры позаботятся о ней, – сухо сказал Андерс. – А если возникнут проблемы, нам тут же сообщат. Гостиница стоит буквально на противоположной стороне улицы.
– А я буду у нее под боком, – возразила Джоан. – Если ты такой важный, что не можешь спать на раскладушке, то мне не привыкать.
– Я не намерен спорить с тобой, – резко сказал Андерс. – Я хочу принять хороший душ, выпить и… – Он не договорил, что еще хотел бы сделать. – Здесь достаточно медперсонала, чтобы позаботиться о ребенке.
– Но ей требуется…
– Что? – оборвал ее Андерс. – Что ей требуется? Она не может ожидать того, чего у нее не было, а я уверен, что свою мамочку эта крошка ни разу не видела после шести вечера. Джойс еще не вышла из младенческого возраста, а у нее уже сменились шесть нянек, поэтому она вряд ли устроит истерику, если медсестра покормит ее среди ночи. Твоя сестрица постаралась, чтобы девочка привыкла к незнакомым людям.
«Твоя сестрица». Он бросил ей в лицо эти слова с таким презрением, словно обвинял и ее в том, что Нэнси плохо заботилась о своей дочери. Но Джоан не собиралась сдаваться.
– Я хочу остаться с ней, – упрямо повторила она. – Если ты предпочитаешь ночевать в отеле, это твое дело, но я никуда не уйду отсюда. Она взяла свою сумочку и направилась к двери, но Андерс остановил ее, положив руку на плечо. Джоан обернулась и вопросительно посмотрела на него.
– Просто великолепно, – саркастически проронил Андерс. – Если бы я плохо знал тебя, то мог бы подумать, что передо мной стоит убитая горем тетушка.
– Я хочу сделать то, что лучше для Джойс, только и всего, – ответила Джоан, сбитая с толку его тоном. Ей было непонятно, к чему клонит Андерс.
– Не прикидывайся, все ты прекрасно понимаешь, – бросил он грубо, что вызвало у Джоан еще большее недоумение. – Обладание чем-то – это девяносто процентов успеха.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – искренне сказала Джоан.
Она действительно не понимала, что он имел в виду, да ей и не хотелось разбираться в этом сейчас. Джоан была измотана физически и морально, и, хотя ей предстояло провести ночь на раскладушке, одна мысль о том, что она скоро сможет лечь, вытянуть уставшие ноги и закрыть глаза, давала ей силы еще как-то держаться.
– Я поговорю с тобой завтра утром, – добавила Джоан.
– Нет, сегодня вечером. – Андерс произнес это тихо, но в его голосе слышалась угроза, и она почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. – Ты расскажешь мне все – повторяю, все, – что здесь произошло.
– Я уже и так выложила тебе все, что знала, – огрызнулась Джоан. – Какое имеет значение, как это случилось, теперь, когда они мертвы? Я могу повторить то, что знаю, еще десять раз, но они не воскреснут от этого. Ничего уже не изменится, Андерс.
– Ошибаешься. – Он смотрел на нее с подозрительным недоверием. – То, что они мертвы, как раз и меняет дело. Почему ты скрыла от меня свой разговор с работниками социальной службы? Почему опустила тот факт, что собираешься взять Джойс к себе после того, как ее выпишут из больницы? Кроме того, насколько мне стало известно, ты собираешься ходатайствовать об опекунстве над малышкой?
Наконец до Джоан стало доходить, почему Андерс был с ней холоден, разъярен и подозрителен, и ей было обидно, что он о ней такого низкого мнения и допускал мысль о том, что она способна за его спиной забрать Джойс себе.
– Ты все не так понял! Возможно, тебе это не нравится и ты вообще хотел бы забыть о моем существовании, но я имею такое же право находиться здесь, как и ты. Ты ее дядя, а я – ее тетя, и, поскольку родители Джойс только что погибли, мы являемся ее самыми близкими родственниками. Я была вправе подписать ту форму, поэтому я отказываюсь принимать твое обвинение в том, что мною двигали какие-то скрытые мотивы. У Джойс несколько ссадин, и врачи полагают, что у нее могут быть внутренние повреждения. Тебя в этот момент здесь не было – и что я должна была делать? Не подписывать ту бумагу?
– Хорошо, – неохотно согласился Андерс. – Но ты сказала им, что возьмешь Джойс к себе, когда врачи сочтут, что с ней все в порядке, а затем оформишь опекунство.
– А я и не отрицаю этого, – сердито заявила Джоан, чувствуя, что ее терпению приходит конец. У нее уже не было сил спорить с этим недоверчивым, несносным человеком. – Джойс моя племянница, и то, что я хочу заботиться о ней – хотя бы первое время, – вполне нормально.
– Социальным работникам ты сказала совсем другое.
