Хотя они прервали свою прогулку, посетив музей Ван Гога, к полудню у Джоанны невероятно устали ноги. Ей казалось, что они изъездили весь город вдоль и поперек.
– Пожалуй, на сегодня достаточно. Вы выглядите уставшей. Вам нужно принять горячую ванну, чтобы дать мышцам расслабиться.
– Да, наверное. Спасибо за прекрасный день, Доминик.
– Я готов претендовать и на вечер, если вы согласитесь пообедать со мной.
Джоанна сомневалась. Ей не хотелось давать ему повод рассчитывать на углубление их чисто дружеских отношений.
– Спасибо, но мне необходимо отдохнуть. Я предпочту спокойный, тихий вечер у себя в номере.
– Хорошо. Я обедаю в отеле «Сонеста». Если вы передумаете, я буду только рад.
Доминик взвалил велосипеды на плечи и бодро зашагал прочь. Он огорчился из-за отказа Джоанны, но вместе с тем почувствовал некоторое облегчение. Действительно, с чего он взял, что она готова принять его ухаживания? Она была мила и добра с ним, но не более. Возможно, Джоанна ко всем приятным ей людям относится именно так.
Очевидно, она не считает его настолько привлекательным, чтобы завести роман, а значит, не стоит понапрасну горевать о том, чего нет и быть не может.
Глава 5
Когда Джоанна вошла к себе в квартиру, звонил телефон, и она не сомневалась в том, что это была Надин.
– Да, все в порядке, но я еле жива от усталости. Мне совсем не удалось поспать в самолете, и я с трудом соображаю. Давай поговорим завтра, ладно? Обещаю роскошный ленч.
Джоанна настежь распахнула окно в гостиной, впустив поток свежего воздуха, после чего скинула узкие туфли, вытянулась на кушетке и с наслаждением дала своему телу расслабиться.
Ее квартира, занимающая целый этаж старинного кирпичного дома на пересечении Мэдисон-авеню и 73-й улицы, была небольшой, но уютной. Джоанна относилась к ней как к надежному убежищу. После развода с Беном Джоанна посчитала их квартиру, находившуюся по соседству с Надин, слишком большой для себя, поэтому она продала ее вместе с мебелью, не считаясь с возражениями сестры.
Информация о ее нынешнем жилье, которым она сначала владела на правах субаренды, как-то появилась на доске объявлений в «Омеге». Вскоре после того как Джоанна сняла эту квартиру, владелец предложил ей приобрести жилье в собственность, и Джоанна с радостью согласилась.
Ей доставляло удовольствие самой покупать мебель. Она долго прожила в квартире, обставленной по незатейливому вкусу Бена. Их дом был как две капли воды похож на миллионы американских домов, и теперь Джоанне хотелось придумать что-нибудь пооригинальнее, а заодно дать волю своей склонности к эклектике. В гостиной у нее стоял удобный складной диван, обтянутый бежевой замшей. Цветовую гамму акцентировали персидские ковры и полотна Шиле и Климта. Интерьер гостиной дополняли торшер от Тиффани, книжные шкафы и угловые столики красного дерева, мраморный столик для напитков и кресло- качалка в миссионерском стиле. Скромная коллекция колумбийских статуэток заполняла полки возле окон, уставленных домашними растениями.
Часть комнаты, примыкавшая к кухне, была оклеена обоями по эскизу Уильяма Морриса, приверженца ар-нуво. Они служили оригинальной декорацией для французского обеденного стола темного дуба, антикварного раритета начала XIX века, и четырех стульев времен королевы Виктории. Рабочий кабинет Джоанны был оборудован письменным столом-бюро с убирающейся крышкой, мольбертом и дубовым книжным шкафом от пола до потолка. В спальне стояла американская кровать прошлого века со стеганым матрацем и двумя ночными столиками из стекла и хромированного металла, датированными 1920 годом. Бежевый ковер с густым ворсом покрывал пол, а белые стены спальни украшали полотна Хартслея и Хоппера, а также рисунки Пикассо.
После горячей ванны Джоанна забралась в постель и включила телевизор. По одной из программ показывали телесериал, и она невольно подумала о Люде Хейли. Джоанна надеялась, что он сам позвонит. После двухнедельного отсутствия ей не хотелось первой возобновлять отношения, несмотря на полученную в подарок розу.
Джоанна оделась потеплее: серые фланелевые брюки, высокие ботинки, желтая кашемировая водолазка, твидовый жакет и легкое пальто. Она вышла из дома пораньше, чтобы иметь возможность прогуляться до работы пешком.
Солнце светило ярко, но почти не грело. Джоанна была полна энергии. Она быстро шла по тротуару, полной грудью вдыхая морозный январский воздух.
Купив четыре пакетика кофе в ларьке на первом этаже «Омеги», Джоанна поднялась на лифте на одиннадцатый этаж. Часы показывали пять минут десятого.
Она оставила один пакетик кофе на столе у секретаря, другой – в комнатке Эбби, третий занесла в кабинет босса – Ирвина Крэника, главного редактора и директора проекта, которым она занималась непосредственно. Босс уже был на рабочем месте, по обыкновению весь в работе.
Десять из тринадцати лет, которые Джоанна проработала в издательстве, Уинни был ее начальником. За это время они стали добрыми приятелями.
Джоанна приветствовала его по-голландски.
– Привет, малышка, как съездила? Добро пожаловать на родину! Явилась минута в минуту, да еще и с кофе в придачу! Не то что твоя помощница. Эбби только что звонила и предупредила, что задержится. Она проспала.
– Эбби заслуживает дополнительного отдыха, – сказала Джоанна, удобно устраиваясь в кресле. – Она работала как вол, чтобы устранить проблемы с макетом книги. Как же нас измучил Тербох! Он стоял насмерть, как мальчишка в игре «Царь горы», противился каждому нашему предложению. Его раздражала сама необходимость прислушиваться к нашему мнению.
– Да, я говорил с ним по телефону, он огорчен. А у нас еще проблемы со швейцарским томом.
Круглолицее, невыразительное лицо Уинни и его задушевная манера разговаривать с людьми делали
