– Я так завидую всем вам. Едете в Нью-Хэмпшир. Сейчас весна, там, наверное, все в цвету.
– Ничего подобного, – улыбнулся Люд. – Прогноз погоды на ближайшее время просто ужасен. Из Канады надвигается холодный фронт.
– Тогда оденься потеплее.
– Я с удовольствием взял бы тебя с собой, моя радость, но ты же знаешь, какова ситуация. Что с тобой?
– Ничего, – ответила она и отодвинула тарелку.
– Почему ты ничего не ешь?
– Боюсь растолстеть.
– Это невозможно, потому что ты и так ешь не больше воробья.
– Зато любовью занимаюсь, как кошка, – вымолвила она с дрожью в голосе, хотя и не удержалась от насмешки над собой.
Люд вскинул на нее глаза и на мгновение застыл в недоумении.
– Господи! Джоанна, ты хочешь сказать… Ты имеешь в виду, что…
Она кивнула.
– Ты рад?
– Еще бы. Просто это так неожиданно. – Люд не мог справиться с замешательством, в которое его повергло это известие.
– Я тоже этого не ожидала, потому что все время принимала таблетки. Но когда мы отправились на Гавайи, я совсем про них забыла. У меня вообще все вылетело из головы. Но если ты против… если ты не хочешь, чтобы у нас… – Джоанна замолчала, в страхе ожидая его ответ.
– Разумеется, хочу. – Люд обнял ее через столик и поцеловал, а затем спросил, застенчиво улыбаясь: – Как ты себя чувствуешь? Ты уже была у доктора?
Джоанна заверила его, что все в порядке, и сообщила о том, что завтра утром ему нужно сдать кровь. Она сознательно умолчала обо всех своих выкидышах, решив, что ни к чему волновать Люда понапрасну.
– Я пока никому ничего не говорила. Не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Даже Надин.
Люд подумал, что Джоанна напрасно беспокоится о том, что он сообщит Надин о ее беременности. С Надин у него и без того было множество хлопот. Более того, он очень хотел бы завершить съемки прежде, чем Надин обо всем узнает. Нетрудно предположить, в какое состояние приведет ее известие о том, что у них с Джоанной будет ребенок.
Люд испытывал странное чувство. Перспектива стать отцом радовала и в то же время пугала его. Он плохо представлял себе, как нужно обращаться с детьми. Он совсем ничего не знал о них, если не считать того, что с детьми много возни и что они все время кричат и плачут. Люд помнил, как Эд Сторман завешивал пеленками весь Голливуд, пока его сын не подрос. В это время Эд жаловался ему, что жена тратит все силы на ребенка и о сексе придется надолго забыть.
Люд впал в задумчивость, но тут же поймал на себе встревоженный взгляд Джоанны и послал ей воздушный поцелуй. Затем достал ручку и начертил на салфетке вертикальную черту, разделив ее пополам. Озаглавив колонки буквами «М» и «Д», он передал салфетку Джоанне.
– Эндрю, Андреа. Не знаю, может быть.
– А как насчет Белинды или Берта? Бог мой, Джоанна, надеюсь, мы не собираемся обзавестись близнецами?
– Вряд ли. Однояйцовые близнецы – большая редкость. Примерно один шанс против двухсот пятидесяти. Двуяйцовые рождаются чаще, но это наследственное. У меня в роду такого не было. А у тебя?
Люд отрицательно покачал головой.
– В таком случае вероятность небольшая: один к девяноста. Так что придется выбирать между Белиндой и Бертом.
– Если честно, не так уж важно, как мы назовем ребенка. По мне все равно, лишь бы не Людвигом Младшим.
– Не знаю. По-моему, Людвиг Второй звучит довольно колоритно.
– Мне так не кажется. Это имя напоминает мне о безумном короле Люде Баварском.
– Людвиг переводится на французский как Луи, да? Давай назовем его Луи, так короче.
– Ты думаешь, что родится мальчик?
– Или девочка. Как насчет Людвиги?
– Как насчет того, чтобы уйти отсюда, прийти домой, лечь в постель и там окончательно решить этот вопрос?
В эту ночь Люд был очень аккуратен и предупредителен, когда любил ее. Джоанна решила не говорить ему, что она вовсе не так уж хрупка и способна вынести более серьезный натиск. После Люд ушел на кухню и вернулся с мороженым.
– Я столько не съем.
– Съешь. Если хочешь, я принесу к мороженому рассол из-под огурцов.
– Не говори глупостей. И потом, далеко не все женщины во время беременности приобретают
