Великорусские сказки Пермской губернии

молодого русского солдата в Каслинском заводе Екатеринбургского уезда, Николая Антоновича Стерхова. Сказка эта, выслушанная Стерховым в солдатах, носит совершенно русский облик, но не исключена возможность, что основа ее взята из башкирских сказок. Вот она:

94(С. 447). ПЕТР ВЕЛИКИЙ И ТРИ СОЛДАТА

Было это дело в Петербурге. Однажды шли по Петербургской по мостовой улице три солдатика. А Петр Великий любитель был в штатской одеже похаживать. И шел за этими солдатами, позади их. А они были как раз подвыпивши. И занимаются там разговором разным, там между собою.

Как раз неизвестный купчик едет в коляске. Один из солдат и говорит: «Ой, — говорит, — кака прекрасная коляска! Так бы и прокатился на такой коляске!» — А второй и говорит: «Что это на такой коляске? Вот я бы на государственной коляске, вот бы прокатился!» — Третий: «Это, — говорит, — что! Нет, вот я бы с вельможами посидел бы в кругу». — «Что, это ничтожное дело! Вот я бы Екатерину его (взял бы замуж…)».

Этот Петр Великий все это выслушал. Он в это время подходит к ним: «Позвольте вас, солдатики, пригласить в ресторан, угостить! Я, — говорит, — вообще солдат уважаю». — «Конечно, кто как понимает: которые уважают нашего брата, а которые и пренебрегают». — Он одно настаивает, что «я солдат уважаю. Пойдемте в ресторан». — Согласились и зашли.

Он потребовал дюжину пива. Выпили, вторую. Хорошо. И начал спрашивать: «Вы в котором взводе служите?» — Первого спросил, сказал; второго расспросил и третьего. — «Хорошо, — говорит, — я к вам побываю на праздники, в свободное время, погуляю с вами в казармском буфете: я до страсти люблю солдат». — Когда вышли из ресторана, уже сделались они очень пьяные, эти солдаты. — «Извозчик, отвези этих солдат в казармы». — Рассчитался с извозчиком и отправил.

Они приехали, расхвастались: «Вот какой нам человек попал, запоил нас в ресторане! Вот приедет он к нам в праздник, посмотрите: денег-то у него сколько, страсть!» — Легли спать.

Заутро от государя императора приходит денщик, докладывает дежурному по роте, что «такие-то солдаты, таких-то рот здесь?» — Дежурный взял записку, прочитал. — «Эти лицы здесь». — «Пущай немедленно сейчас они собираются к государю императору налицо». — Живо они почистили амуницию свою, собрались и пошли.

Когда пришли, он выходит. — «Здравствуйте, братцы!» — «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!» — «А что? Вы были или нет вчера в городе?» — «Да, были». — И тогда они подумали: «Неужели мы ему — вчера шли пьяные — да честь не отдали?» — «Виноваты, Ваше Императорское Величество! Потому что мы были очень пьяные». — «Ничего, ничего! Но только — шли когда, так какую речь вели между собою?» — «И право, мы не можем запомнить, выпивши были». — «Нет, когда вы еще были в веселом виде, тогда что говорили? Быть может, про меня?»

Один сознался: «Виноват, Ваше Императорское Величество, я вот что говорил: вот бы в вашей коляске прокатиться». — «Хорошо!.. Идите, — лакеям скричал: — прокатите его!» — Он сел и проехал улицу. — «Ну, как? Хорошо ли в коляске кататься?» — «Очень даже приятно». — «Изволь целковый, ступай опохмеляйся!»

Второй: «Я вот что говорил: с важными вельможами посидеть в средине». — «Хорошо!» — Скричал вельмож. — «Сиди!» — Сел, сидит; немного посидел и стал. Государь и спрашивает: «Ну, как? Хорошо?» — «Так точно, Ваше Императорское Величество!» — «Изволь целковый!»

Речь дошла до третьего. Тот туда-сюда. — «Ничего, ничего! Говорите!» — «Я вот что говорил, Ваше Императорское Величество…» — Велел налить ему государь три бокала водки-сивухи — золотой, серебряной и медной. Тот выпил. — «Ну что! Водка какая — разная или одинаковая?» — «Одинаковая, — говорит, — сивуха!» — «Так, — говорит, — и жена одинаковая: что моя, то и крестьянская!»

* * *

Подобная приведенной сказке известна и у башкир Уфимской губернии. А именно: три башкира увидели царевну на балконе и подумали — сказали все трое: «Хорошо было бы иметь ее своей женой». Узнав об этом, царевна пригласила их к себе в дом. Здесь подали им яиц — простых и золоченых. Башкиры ели простые яйца. Царевна приказала им отведать золоченых. — «Одинаков ли вкус яиц?» — «Одинаков». — Тогда царевна сказала: «Точно так же и женщины: одеты ли они в парчу или нет — все одинаковы». (Русская жизнь, 1892, № 265, статья К. М-с).

* * *

Аналогичная турецкая сказка «Плотник и султан» приведена, между прочим, в книге Федора Эмина «Нравоучительные басни» (изд. 3-е, Спб. 1793, с. 15–23, № 6): Плотник работал неподалеку от султанского дворца, увидел султаншу и влюбился. Перестал работать и все караулил у дворца: не пойдет ли султанша на прогулку. Султан, переодетый в платье простолюдина, увидел плотника в грусти, спросил его. Тот, хотя и не сразу, но открылся в своей любви к султанше. На другой день султан, опять переодевшись, принес плотнику блюдо вареных яиц, на верху коих красовалось раскрашенное разными китайскими узорами яйцо, и попросил плотника взять то яйцо, которое ему больше всех нравится. Плотник тотчас же взял крашеное яйцо. «Почему ты выбрал это?» — «Красивое!» — «Положь его обратно; я его тебе скоро возвращу». Велел своему слуге вынести блюдо и все яйца очистить. Слуга понес яйца очистить. Слуга принес яйца без скорлупы. — «Теперь возьми свое красивое яйцо!» — «Как же я его узнаю? Все одинаковы!» — «Так и султанша: разодетая хороша, а в простом платье не лучше твоей жены!»

95(104). СТАРИК И ДЕУ

Рассказал Б. Дин-Мухаметов

Давно жил один старик. Бедный был шибко; ничего у него нету. Возьмет в руки палку и гуляет; да и гулять шибко круто не может. Ищет гнезда — хоть сороки, хоть короны, яички собирает из гнезд; этим и живет.

Один раз он шел из поля (ходил яички собирать). Встречу ему попадает Деу. Деу говорит: «Я тебя съем!» — Старик: «Нет еще, не съесть тебе меня. Посмотрим, кто кого сильнее! Вот, — говорит, — возьми этот камень и дави его: если у тебя пойдет из камня желтая вода, так ты съешь меня, а если у меня пойдет, так я тебя съем!» — Деу согласился.

Старик взял в руку вместо камня яичко; давил, у него желтая вода побежала. Деу взял камень, жмет его изо всей силы, весь камень изломал, только пыль из него летит, а воды нет.

Потом старик говорит: «Я тебя съем!» А старик сам тощий такой. Деу испугался: «Я, — говорит, — тебе золота дам, пожалуйста, не ешь». — Старик все бородой трясет: «Я тебя, — говорит, — съем!.. Ну, да ладно!» — говорит.

Потом Деу повел его к себе за золотом. Пошли. Шли долго, не один день. Пришли в избу; там одна мать Деу дома. Деу сказал матери: «Гость пришел; самовар поставь!» — Рассказал ей, как дело вышло. Наелись, напились.

Ночь стала. — «Спать, — говорит, — надо». — Деу: «Лида ложись, — говорит, — в избу». — Постлали ему постель. Старик говорит: «Нет, — говорит, — я в избе не привык спать: там блох, наверно, много. На потолок пойду», — говорит. — А сам думает, кабы чего-нибудь не сделали с ним. — Залез на потолок, лег.

Ночью старик потихоньку слез с потолка. У них в избе огонь горит. Смотрит в окно: Деу топор точит, — «Я, — говорит, — раз секу, другой раз сечь нечего будет!» — Матери говорит. — Мать говорит: «Не шевели! Не знаешь, какой человек, может быть, святой? Гляди, кабы худо не было тебе!» — «Нет, — говорит, — я не боюсь!» — Старик взял худой пенёк, с человека ростом; положил его на потолок, под крышу, завернул его в зипун: будто человек спит. Сам слез с потолка и опять в окошко глядит.

Деу залез на потолок с топором в руках. Раз он сек его, другой раз сек, только пыль летит от него. Не стал разговаривать, так слезал. Вошел в избу, потом матери говорит: «Вот какой старой он: только пыль летит от него!» — Потом легли они спать.

Как уснули, этот старик залез опять на потолок, взял зипун и надел на себя. Потом слез, пришел под окошко да и кричит: «Вставайте, — говорит. — Что вы долго спите? Отворяйте дверь!» — Так с характером, знаешь, кричит. Они испугались, торопились — отворяли дверь, огонь развели, самовар ставят.

Чай пьет старик. — «Вы, — говорит, — сказали блох нет! А я еще на потолок залез, и там блохи кусали меня! Кабы, — говорит, — в избу, так больше бы кусали меня!» — Царапается сам.