оставлю здесь с нянькой, а сам схожу домой: близко уже дом-то». — Ушел. А жена у Алеуки была шибко баска, в одной щеке месяц, в другой солнце.
Алеука пришел домой. Поздоровался с отцом и матерью; говорит им: «Я женился; жена у меня шибко баска. Надо постлать ковры в ограде. У меня жена: раз плюнет — серебро, другой раз плюнет — золото. Вот какая у меня баба!» — Так сказал и ушел назад к бабе.
А баба его начала без него купаться. Сняла с себя всю одежду и как небак гуляет в воде. А у нее была очень хорошая одёжа из золота и серебра. Нянька взяла эту одёжу и надела на себя. Та вышла из воды; нянька ей одёжи не дает: «Моя», — говорит. — Просила, просила, не даёт. Стыдно ей стало нагишом. Была у ней другая одёжа: как ее надела, так и улетела, ровно гусь. — А эта нянька взяла ребенка, держит его, как будто своего, и песню поет.
Приехал Алеука и спрашивает ее: «А где апай? — «Она купалась и утонула; я искала, искала, не могла найти». — Заревел Алеука; сам пошел искать, не нашел. — «Унесло, видно, — говорит, — водой». — Пошли с нянькой и с ребенком домой; ребенок у нее реветь. Приехали в деревню; Алеуке стыдно: шибко хвалил он свою бабу, а смотрит народ: баба у него не шибко баская, середняя, значит. (Няньку он за бабу тащил.)
А у Алеуки все сердце болит: «Где моя баба!» И ночью он не спит.
Приехали путешественники и спрашивают: «Пустишь нас на фатеру?» — Алеука пустил. Сели обедать. Один путник и говорит: «Сегодня я шибко удивился — охотничал на болоте ночью: кричит там гусь жалобно-жалобно, ревет; видно, потерял пару. Я хотел застрелить, рука не поднимается: он ровно понимает, кланяется, жалобно кричит». — Алеука говорит: «Ох, — говорит, — это, наверно, моя баба гуляет. Где вы видели, в каком месте?» — «Вот такое-то место».
«Дайте мне совет, как ее поймать?» — «Вот как: всю свою деревню собери, весь молодяжник сначала спроси, а потом всех стариков: что они тебе скажут, как посоветуют».
Прошел этот день. Утром встали, Алеука давай собирать народ. Заколол быков, баранов. Молодяжник посадил в одно место, стариков в другое. Наелись, сидят. Алеука и спрашивает: «Вот, — говорит, — у меня баба улетела, как ее поймать? В лесу ее видел народ». — Молодяжник отвечает: «Давай поймаем ее: который палку возьмет, который на вершну сядет — окружим и возьмем».
Потом спросил у стариков: «Вы какой совет дадите?» — «Надо умно поймать. В том месте, где она гуляет, надо выкопать яму, чтобы туда человек ушел; постлать там хорошую постелю и положить ребенка. Садись сам туда, чтобы не видно было. Она к ребенку придет, ребенка возьмет и станет сосить. Когда станет сосить, тогда ее можно будет поймать».
Так и сделал Алеука. Баба пришла ближе к ребенку, хотела сесть, да опять улетела — боится. Кружалась, кружалась, садилась на деревья; спускалась все ниже. Наконец, сняла одежду и стала бабой; взяла ребенка и стала сосить. Ребенок сосал, сосал и уснул; потом и мать уснула. Алеука ее тихонько держал. Когда она разбудилась, узнала его. Надел на нее одежду и увел домой.
102(101). ПОДИ ТУДА, НЕВЕДОМО КУДА Рассказал М. Мухаметов
Был один богатый человек. У него было два работника — один башкир, а другой мещеряк. Мещеряк был бойкий, красивый, а башкир плохой какой-то, полоумный ли, чё ли. Они живут, робят.
Один раз мещеряк сидел на улице, а башкир мёл ограду. К мещеряку вышла дочь хозяина и села рядом с ним. И говорит девка мещеряку: «Возьмешь ли ты меня замуж? Любишь ли? Если любишь, так я пойду за тебя замуж». — Мещеряк отвечает: «Как не любить такую красивую девицу? Люблю», — говорит. — «Любишь, так сегодня ночью поедем вместе. Возьми у моего отца пару лошадей, запряги и потом постучи мне в окно. Тогда мы и поедем с тобой».
Сговорились. Работник-башкир, который мел в ограде, слышал их разговор.
Мещеряк на радости пошел пировать. Напился, пришел пьяный. Запрёг пару лошадей, изготовил все; потом зашел в избу, надел хорошую одёжу. Как он зашел в избу, тот, башкирин-то, и спрятал у него вожжи. Надел мещеряк хорошую одёжу, сел — поехал; раз ли, два ли лошадей ударил и поехал без вожжей.
Башкир ждет, ждет часа два, мещеряка нету. Потом пришли одни лошади, без мещеряка. Лошади увезли пьяного мещеряка, без вожжей, куда-то и там выронили.
Тогда башкир взял вожжи и поехал искать мещеряка. Нашел его в степи и стоптал совсем лошадями.
Потом пришел башкир домой; постучал в окно, где спала хозяйская дочь, и разбудил ее. Девка открыла окно и бросала свою одёжу; добро все бросала на повозку, а потом сама вышла. Сели и поехали вместе.
Ехали, ехали. Девка и спрашивает: «Что, — говорит, — ничего не говоришь?» — Остановились: посмотрела она и видит, что это не мещеряк. — «Как, — говорит, — так?
Я тебе ничего не говорила!» — Тот молчит. — «Ну, — дочь сказала: — Бог, видно, так велел! Чего тут поделаешь?»
Ехали, ехали. Нет ни одной деревни. Наконец, попался им мост. За мостом деревня, а проехать туда нельзя: мост плохой.
Посылает она его квартиру искать. Прошел он через мост пешком, зашел в деревню. Квартир там нету. Живет там хан. Он спрашивает у хана: «Нет ли тут простой квартиры?» — Хан сказал: «Вот, — говорит, — пятистенный дом, он простой: хочешь, так покупай». — Башкир купил этот дом за сто рублей. Потом пошел за бабой через мост; приехал на квартиру и живет.
Живет он, значит. Хан и думает: «Что это? — говорит: баба у мужика хорошая, а сам он плохой. Надо, — говорит, — взять бабу-ту». — Поговорил с советниками. Один советник сказал ему: «Вот, — говорит, — есть аул (город ли, чего ли), там есть хан, а у хана есть дочь. Пускай он тебе привезет эту дочь замуж. Она тоже красивая. Если он ее привезет, так тебе не надо брать у него бабы, а не привезет, так возьми у него бабу».
Послал хан одного советника за башкиром. Башкир пришел к хану. Хан сказал ему, что «вот там у хана дочь есть, тащи ее к нам: не тащишь, так добро не будет тебе!» — Башкир: «Ладно», — говорит.
Пришел домой. Баба его спрашивает: «Чего тебе приказал хан?» — Башкир рассказал ей. Баба сказала ему, что втащишь; я тебе бумагу напишу. Она будет сидеть в двухэтажной избе, в окно смотреть; ты давай ей эту бумагу».
Пошел; пришел туда; показал ей эту бумагу, которую написала ему баба та смотрела, читала и говорит башкиру: «Заходи сюда». — Зашел, сел. Девка и говорит: «Вот тебе ключ; ты поди под сарай, отпирай; там повозка и пара лошадей, запрягай, а ключ сюда подавай: положим на место, а то отец узнает». — Запрягли лошадей; сели, вместе поехали.
Девка эта училась вместе, в одном училище, с дочерью того хана; и, когда учились, они дали друг другу клятву, что — если одна сперва выйдет замуж, то обеим туда идти, в одно место, хоть, говорит, хороший муж, хоть плохой.
Приехали домой. Первая баба и говорит ему: «Поди к хану, скажи ему: дочь того хана приехала сюда, да не пойдет к хану, а пойдет к тому, кто ее привез». — Хан сказал: «Не придет, так не придет! Чево поделать? Пускай не придет».
Хан опять к советникам: что поделать? — Один советник сказал ему: «Вот в таком-то месте, за такой- то рекой, есть 6 штук золотоголовых зайцев; они такие дурные, что сами кончат башкира, если увидят: пусть он принесет их сюда». Так советовал. Послал хан одного советника
