Великорусские сказки Пермской губернии

Старик ушел на охоту, а Ванюшка взял ключи, пошел по комнатам. Дошел до седьмой комнаты. Ах, дверь крепкая! До этой комнаты (старик) Ванюшку не допускает, а что-нибудь да там есть лучше! Увидел: на двери есть такой сучок. Взял он палочку-колотушечку, проколотил этот сучок. Видит: в комнате сидят три девицы, вышивают ковры драгоценными камнями. Ванюшка крякнул. Девицы на это сказали: «Ванюшка, что ты к нам в гости не ходишь?» — «Я еще молод, до вашей комнаты мне дедушка ключики не дает». — «Ну, мы тебя научим». — «Научите!» — «Повечеру старик придет, ты ему подай бокальчик — и два, и до трех — старику!..»

Старик приходит повечеру. — «Ох, дедушка, ты кажный день ходишь, небось пристал?» — «Как же, Ванюшка, не пристал?» — Ванюшка подал ему стаканчик, и два, и до трех. — «Эх, ты как меня разуполил (разогрел)! Ты перетряси перину мягку, подушки пуховы; одеялом соболиным приодень меня!» — «Ладно, ладно, дедко, ложись!» Все ему исправил это. Лег он на левый бок. Ванюшка на него глядит, не спит. Переворотился на правый бок: на левом уху у него ключик от комнаты, у старика. Взял Ванюшка снял тихонько ключик, пошел к девкам в комнаты.

Доходит, отворил комнату; стал, никто с ним не говорит: онемел и стоит. Девицы сказали: «Что ты, Ванюшка? Али мы хороши?» — «Сколько ли у дедушки в комнатах хорошо, а вы мне показались еще лучше!» — «Ну, Ванюшка, поди же ты вот в эту комнату! В этой комнате есть комод. В этом комоде есть шкатулка; гляди: на верхней полочке ключик лежит. Отопри шкатулку: есть наши самосветные платья, тащи сюда!» — Ванюшка притащил платья, подает им. Они надели платья, взяли его под ташки (под пазухи, по-нашему) и пошли кадрелью плясать. — «Ванюшка, что мы — хороши?» — «Я на вас зрить не могу: вы настолько хороши!» — «Хотя мы и хороши, только ты и видел нас!» — Пали они на пол и сделались пчелами. Ванюшка их потерял. Сел на лавку, замахал руками, заботал ногами — задурел: не ладно, видит, сделал. Отворил двери, они потом улетели от него — вылетели из хоромов.

Проснулся старик, схватился за левое ухо: ключика нет. Взглянул на Ванюшку: «Сукин сын! Кто тебе дозволил с моего уха ключик взять?» — «Да кто дозволил? Я вчерась тебя поил вином — обманывал! Кто позволил? Они же научили меня, суки!» — «Что ты наделал? Я теперь должон их три года собирать!» — «А что тебе делать? Собирай!» — «Ты теперь три года жил и еще три года живи!»

Старик отправился, Ванюшку оставил на три года дома. Старик приходит, приводит — через три года — всех трех девиц опять обратно. — «Вот прожил ты, Ванюшка, шесть годов у меня. Теперь ты в совершенных годах; я тебя женю теперь… А которую ты из них возьмешь?» — «Да хоть которую!» — «Да которую все-таки?» — «Да вот хоть эту же возьму!» — «Нет, эту не бери, вот эту возьми!» — Отвел ему дом особенный. Всего в дому довольно: вам навеки не прожить, говорит, тут. Отдал ему шкатулку, сказал ему: «Не отворяй, не надевай на нее и платье!»

Прожили они неделю. Пошла она к обедне. Собралася в браурное платье, надела шаль чёрную пуховую на себя, — «Эка собралась я теперь как умолённая монашка! Кабы хороший муж, дал бы мне самосветное платье! Люди-то бы посмотрели: эх, скажут, у Ванюшки женщина-то хороша!» — Ванюшка вспомнил, что дедушка не велел; как полыснет ее, она и с копылков долой! — «Айда! Мне ладно, а люди что хошь говори!»

Неделя проходит, старик к ним приходит в гости. — «Что, Ванюшка, поживаешь?» — «Спасибо, дедушка, поживаю хорошо!» — «Теперь айда ко мне в гости: ко мне гости приедут». — Поблагодарил Ванюшка, сказал хозяйке: «Давай собирайся!» — «Сейчас айдате, гости приехали!» Жена собралась в браурное платье, надела на себя черную пуховую шаль. — «Вот к дедушке приедут гости все из царского колена. Вот, кабы хорошой муж, надел бы на меня самосветное платье!..»

Забыл Ванюшка, вынул ключик, достал из шкатулки это платье. Надела она это платье скоро на себя; надела и поцеловала его. — «Ну, пойдем теперь!» — Вышли на улицу. Пала она на землю, и сделалась она голубем и улетела от него. (Вот тебе и жена!)

Тогда он воротился в комнату, сел на лавку, замахал руками, заботал ногами… Да хоть сколько маши, никто не уймет! Вышел Ванюшка на двор, набрал соломы охапку, напихал полну печь. Напихал и зажег. Накрошил он сухарей, наклал в котомку и пошел жену искать: не пойду, говорит, в гости к старику один. Шел день до вечера, зашел в топучее болото и огряз до колена. Вышел на долину, сел на кочку, взял сухарик: сидит поедает с горя- то. «Жди, отец! Выучился Ванюшка! Сам не знаю, как выплестись отсюда! Сам не знаю, где живу!» Заплакал Ванюшка.

Соскочил Ванюшка, поглядел во все стороны — увидел в одной стороне огонь. — «Знать-то, жители живут!» Ванюшка пошел на этот на огонь. Приходит: стоит избушка, на куричьей голяшке повертывается. — «Ну, избушка, стань по-старому, как мать поставила! — к лесу задом, ко мне передом!» Зашел в эту избушку, разулся, разделся, лег на печку и лежит по-домашнему. Неоткуль взялась Яга Ягишна: бежит, и лес трещит. Заходит в избу, разевает рот — хочет Ваню съесть эта Яга Ягишна. Ванюшка сказал: «Что ты, старая сука, делаешь? В протчих деревнях так ли делают старухи? А ты должна баньку истопить, выпарить, вымыть и спросить: где ты проживался?» Старуха одумалась: затопила баню, выпарила, накормила его. — «Где же ты проживался?» — «Я проживался шесть лет у дедушки в учениках: он поженил меня на малой дочери». — «Экой ты дурак! Ведь ты жил у брата у моего, а взял племянницу мою. И она вчера была у меня на совете. На что ты надел на нее самосветное платье? Она бы жила и жила у тебя, не надевал бы, говорит, на нее!» — «Ты уж теперь меня, тетушка, научи, как к ней дойти?» — «Пойди, там еще есть у меня сестра, поближе к ней живет, там она тебя научит».

Дала ему подарок лепёшку: «Будет лезть (есть его), так ты ее в зубы тычь, этой лепешкой!» Дала ему еще воронью косточку; он ее в карман положил. Опять пошел в путь.

Шел день до вечера. Зашел в болото топучее — ночным бытом. Огряз до колена в болоте, вышел на долину, сел на кочку, вынул сухарик, сидит поедает. Соскочил на ноги. Увидел опять: огонек горит. «Знать-то, там тетка моя живет!» Пошел на огонек. Избушка стоит на козьих ножках, на бараньих рожках, повертывается. — «Избушка, будет култыхаться: время Ванюшке заходить». Зашел в избушку, по-домашнему разулся, разделся, лег на печку и лежит.

Неоткуль взялась Яга Ягишна: бежит — и лес трещит. Заходит в свою хату. Прибежала и лезет на него есть. — «Эх ты, старушка! В протчих деревнях так ли делают? Ты должна добром обходиться!» Тычет ей лепешкой в зубы. «Вот что ты делаешь! Ты бы должна баньку истопить, выпарить, накормить и спросить, куда путь клонит, где проживался?» Одумалась старуха. «Ладно, от сестры ты гостинец принес, лепешку». Истопила баню, выпарила, накормила. — «А где же ты, милой друг, проживался?» — «Проживался я у дедушки шесть лет в учениках, он и поженил меня на малой дочери». — «Вот ты какой дурак! Ведь ты жил у брата у моего, а взял племянницу мою. Вчерась она у меня была на совете. Не надевал бы на нее самосветное платье — никуда бы она не ушла от тебя!» — «Нельзя ли как, тетушка, через тебя доступить к ней?» Дала она ему в подарок жар-птицыну косточку. — «Есть там моя старшая сестра; та тебе обскажет: она близко около нее живет… Она очень злая; дам я тебе еще полотенце: как лезть на тебя будет, ты ей хлещи по глазам!»

Пошел он. Шел день до ночи, зашел в топучее болото и огряз до колена. Вышел на долину, сел на кочку, взял сухарик (есть захотел), сидит поедает; съел сухарь, встал, поглядел во все стороны, увидал в одной стороне огонек. Пошел к огню. Избушка стоит на козьих рожках, на бараньих ножках, повертывается. — «Избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, к нам передом!» Заходит в избушку: никого нет, один фитилёк горит.

Неоткуль взялась Яга Ягишна: бежит — и лес трещит; прибежала и лезет на него есть. Он полотенцем ей по глазам хлещет. — «Что ты, старая сука?.. Должна спросить: откудова ты и куды пошел? Вот как в протчих деревнях делают старухи-то: должна про меня баню истопить, выпарить!..» — «Ладно, ты принес от сестры полотенце: признаю я тебя знакомым». Истопила баню, выпарила, накормила. — «Где же ты, мой друг, проживался?» — «У дедушки шесть лет в учениках проживался, он и поженил меня на малой дочери. Она от меня улетела». — «Дурак ты, дурак! Вчерась она у меня на совете была. Не надевал бы на нее самосветное платье, никуда бы она не ушла от тебя!» — «Научи-ка ты меня, тетушка, как доступить?» — «Ну, ладно, пойдем со мной, покажу я тебе ее дом».

Завела она его на гору. — «Видишь: вот в этой стороне вроде солнца огонь?» — «Вижу», —