равной степени и безликой толпы, и надменных вельмож. Но в эту минуту он готов был благоговейно молиться на одну только волшебную улыбку Глорианы, во мраке не замеченный, не видимый никем, кроме нее.
– Я не ожидал, что ты пойдешь за мной.
– Мне кажется, ты не дал себе труда хорошенько подумать, когда так стремительно удалился.
Да, она была права. Он просто поддался чувству досады и отвращения к себе.
– Мне очень жаль, Глориана. Я понимаю, что мои слова ранили тебя. Как, впрочем, и меня самого, – тихо добавил он.
– Какие еще слова? – Она нахмурилась с весьма озадаченным видом, а затем лицо ее просветлело. – А! Ты имеешь в виду все эти разговоры о вашей помолвке с этой… как ее… Елизаветой Тюдор. Мне нет до этого никакого дела.
– Тебе… до этого нет дела?
– Разумеется. Это твое дело, чем ты займешься, закончив работу у меня. Меня занимает лишь вопрос о зеркале. Поэтому я и направилась за тобой. Теперь, когда мне стало известно, для чего оно тебе нужно, у меня появилась одна идея.
Вид Глорианы говорил о ее полном самообладании и целеустремленности: перед ним стояла вовсе не рыдающая, расточающая упреки женщина, только что узнавшая о том, что ее любимый скрыл от нее свою помолвку с другой. Такой поворот событий должен был его обрадовать. Однако вместо этого его охватила какая-то странная боль, от которой у него почти подгибались колени.
– Когда доктор Ди с помощью зеркала отправил тебя в другую эпоху…
– Значит, ты поверила мне, – прервал он ее, не справившись со своим удивлением. А ведь он был совершенно уверен в том, что они приняли его за сумасшедшего. Данте тут же пожалел о своей несдержанности, потому что ей на минуту изменило самообладание.
– О, Данте, ни одна женщина в здравом уме не поверила бы в эту историю.
– Но ты поверила. Ты не поспешила бы вслед за мной, если бы не поверила.
– Я… я понимаю, меня можно принять за безумную.
Данте проклинал лунный свет, стиравший все краски, когда Глориана подняла глаза, он увидел в них лишь серость и угольную черноту – холодные цвета глаз Елизаветы – вместо изумрудного пламени Глорианы. Но в глазах Глорианы присутствовало молчаливое признание, согревавшее его все больше: я верю тебе, Данте Тревани.
Она машинально поглаживала рукой браслет, украшавший ее запястье.
– Этот браслет, который, как ты сказал, принадлежал Елизавете… Ну что ж, теперь у меня целая коллекция необычных вещей, появившихся ниоткуда. И они каким-то образом всегда оказываются рядом с зеркалом.
– Как и я.
В ее грустной улыбке не было ни искорки счастья.
– Да, как и ты. Кроме того, пропало несколько моих вещей, лежавших рядом с этим зеркалом. Они просто исчезли.
Как намеревался исчезнуть и он сам.
– Как и я, – повторил он.
– Ты не мой, Данте, и твое исчезновение я не смогу считать своей потерей. – Она отвела взгляд в сторону, и по ее телу пробежала едва заметная дрожь. – Как бы то ни было, я так и не могу себе представить, откуда берутся и куда исчезают эти вещи. Злополучное зеркало однажды привело меня в ужас каким-то совершенно… потусторонним видом. И я готова поверить в невозможное – что все эти вещи прошли через него. Если это так, возможно, ты появился здесь таким же путем. Эта мысль пришла мне в голову, когда я подумала о таинственном появлении и исчезновении этих вещей.
Данте осторожно наклонил голову, продолжая слушать Глориану.
– У тебя ведь не было зеркала, когда ты здесь появился?
– Нет, не было. Это зеркало – собственность Ди.
– Ты появился более или менее случайно, независимо от того, где могло быть зеркало.
Данте сомневался, чтобы было случайным его появление в том месте, которое когда-то называлось Новой Испанией. Ему всегда страстно хотелось оставить там память о себе. Ди поклялся, что Данте должен был получить все, чего он когда-либо желал: королеву, королевство, место, где он никому бы не мешал. Здесь он встретил Глориану, которая нуждалась в нем, чтобы вступить во владение этим маленьким королевством, которое ей принадлежало.
– Я уверен в том, что Ди знал, где я окажусь, отправляя меня в будущее с помощью этого зеркала. И браслет на твоей руке подтверждает существование связи между двумя эпохами.
Глориана кивнула:
– Все, что нужно, – это представить себе, как с помощью зеркала отправить тебя обратно.
– Я знаю, как это делается. Ди поставил зеркало под таким углом к солнцу, что луч солнца отразился прямо «а моей голове, а потом – пффт! – и я оказался здесь.
– Это только полдела. Именно так и я использую это зеркало в цирке – правда, оно при этом не поджигает предметы и они не исчезают.
Данте вспоминал, что у него было такое ощущение, словно весь жар солнца обрушился на его кожу, когда Ди направил на него луч, отраженный от зеркала.