одному из самых острых и напряженных периодов в истории Древнего Египта. Это ощутимо с первых страниц произведения, переносящих нас в тревожную обстановку, которая возникла в новой египетской столице Ахетатоне, при дворе фараона, заставляющих в какой-то мере почувствовать тот «трепет истории», о котором писал Флобер. Автор без промедления вовлекает нас в этот бесконечно далекий от нас мир древней жизни, где кипят политические и человеческие страсти, происходит столкновение разных, непримиримых идей, идет ожесточенная борьба между новым и старым. И, оговоримся сразу, вся эта столь чуждая нам жизнь вдруг становится близкой и понятной, как будто действие происходит где-то в наши дни. Напряженный темп повествования взят с самого начала, в первых же главах завязывается полный драматизма сюжетный узел: в столице Кеми появляется беглый каторжник, неумолимый мститель, твердо решивший любой ценой устранить фараона.
Сложность обстановки в государстве обрисована автором весьма четко и убедительно. Да, в нелегком положении оказался «верховный глава вселенной» Эхнатон на четырнадцатом году своего правления! Великое и непобедимое Кеми с его трехтысячелетней историей вынуждено терпеть унижения от своих внешних врагов. Неспокойно на границах империи. Во многих местах соседи теснят войска фараона. На севере наступают хетты, главные, самые сильные враги. В горах Ретену движутся к египетским форпостам мятежные азиатские князья. То же самое в Северном Джахи, в Палестине, в Эфиопии, в Ливийской пустыне. Подорвано влияние империи в Азии, где у египтян огромные владения. Вот уже десять лет Кеми не ведет войны, и непокорные народности, племена вышли из повиновения, лезут со всех сторон, угрожают безопасности царства вселенной. Это враги внешние, но есть и враги внутренние. Поводов для ненависти к фараону-реформатору, как мы знаем, предостаточно: Эхнатон сверг традиционного бога египтян Амона, расправился со старой знатью, разорил виднейших людей Кеми, сослал многих в рудники, не пощадил славный город Уасет, бывшую столицу государства. Внутренние враги не дремлют, растет оппозиция. Растут распри и при дворе «земного божества», нет единства среди его царедворцев и сановников. К тому же, наметился разлад в семье фараона. Ахнаяти охладел к жене своей Нефертити, «великая любовь уступила место великому равнодушию». В его сердце поселялась «усталость»…
Не удивительно, что фараон Эхнатон, «царь-еретик», как иногда его называют, привлек внимание романиста. Это одна из сложнейших и противоречивых фигур древнего мира, чья политика и деяния вызвали столь различную оценку историков. В романе Георгия Гулиа этот главный образ наделен большой жизненной и психологической достоверностью, он глубок и многомерен. Мы знакомимся с Эхнатоном, когда он достиг тридцатипятилетнего возраста и подошел к последней черте своего пути, что, конечно, ему неведомо. Это, бесспорно, крупный политический деятель рабовладельческой эпохи, сильная личность, человек, наделенный проницательным умом, государственной мудростью, волей, энергией. Кто мог решиться сокрушить извечное божество Кеми — бога Амона, уничтожить его тысячелетний культ? На это не отважился ни один из трехсот фараонов, правивших до Эхнатона. Вместе с Амоном он сверг множество других богов. Не стало ни Озириса, ни Изиды, ни Тота, ни Атума, ни Анубиса, ни Ра-Гора-Ахути, ни Шу, ни Маат, ни других старых богов и божков Древнего Египта. При этом фараон — реформатор религии разогнал и всех прежних жрецов. Он создал культ единого бога Атона, светозарного отца, животворного и солнцеликого. С этого момента сын Аменхотепа III — Аменхотеп IV стал называть себя Эхнатоном, что означает «Угодный Атону». Таков был этот фараон, которого враги называли «женоподобным ублюдком», «тыквоголовым», «душителем»…
Но что боги… Заслуживает внимания прежде всего миролюбивая политика Эхнатона, которую тот проводил в отличие от своих; предшественников. «Нет более убежденного мирного человека во всем Кеми, чем я», — говорит о себе фараон. И это не просто слова. Они подтверждены делом. Многие годы империя не ведет войн. Эхнатон предложил мир хеттам, эфиопам, ливийцам и другим соседним народам. Несмотря на упорное стремление военачальников во главе с Хоремхебом к войнам, кровопролитию, он настойчиво проводит политику мира. Правитель Кеми замечает, обращаясь к своему брату Семнех-ке-рэ: «Как ни говори, война — это слабость». Произносит он и такие мудрые слова: «…когда я смотрю далеко вперед, то вижу величие Кеми не в войнах. Человек не может драться всю жизнь…» Фараон стойко держится мира, он объявил своих подданных равными другим народам. Согласимся, что такая внешняя политика, проводимая в условиях рабовладельческого строя, которому присущи постоянные кровавые набеги и захватнические войны, грабежи и массовые убийства, не может не вызвать уважения к личности Эхнатона. Впрочем, и сам он, видимо, сознает значительность своей политики. «Скажи мне по совести, дорогой Семнех-ке-рэ, был фараон сильней и дерзновенней меня?» — спрашивает он брата.
Владыка Кеми наделен в романе и другими привлекательными чертами, что, очевидно, не идет вразрез с исторической правдой… Этот фараон-поэт, слагающий гимны, слывет покровителем и знатоком искусств. Венценосный стихотворец, просвещенный монарх… «..лучшее в Кеми, — говорит он, — ваятели и писцы его, зодчие и музыканты». И обращаясь к ваятелям в мастерской Джехутимеса: «Учтите: вы — фараоны в своем деле… Ни один фараон Кеми, начиная с Хуфу, не может сделать то, что делаете вы». Может быть, Эхнатон в жизни и не мог выразиться столь прямолинейно и несколько на современный лад. Но в главном романист прав: Эхнатон высоко ценил искусство и немало сделал для его развития. В романе отражены и некоторые другие стороны просветительской деятельности Эхнатона, например, его желание упростить, облегчить письмо, создать новое, доступное каждому.
Фараон в известной степени лишен сословных предрассудков. Он «желал видеть вокруг себя поменьше знатных, и побольше умелых и преданных людей». Он мог выдвинуть, назначить на важный пост человека низкого происхождения. Так, вспомним, во главе города Ахетатона он поставил Псару-младшего, безвестного простолюдина, взятого «из вонючей мастерской». Эхнатону не были свойственны, выражаясь современным языком, чувства национального превосходства, великодержавного шовинизма. В своем гимне он называет «славный народ обширного Кеми» после других народов Джали и Та-Нетер, Вавилона и Митанни, арамейцев, шумеров, израильтян, и на недоуменный вопрос Семнех-ке-рэ, почему он так сделал, отвечает: «Если мы — народ великий на самом деле, то почему бы не проявить скромности? И не стать позади своих соседей?» Все это характеризует Эхнатона как правителя, государственного деятеля с передовыми для своего времени взглядами.
Во введении к биографии Александра Македонского Плутарх писал, что «часто какой» нибудь ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство огромными армиями и осады городов». Нам кажется, автор следует этому завету древнегреческого историка, создавая из отдельных черточек полнокровный образ своего героя, — стараясь говоря словами того же Плутарха, углубиться в изучение признаков, отражающих душу человека».
Живой фараон, с его достоинствами и недостатками, с его положительными чертами и человеческими слабостями, сквозь невообразимую даль времени, сквозь густую мглу тысячелетий смотрит на нас со страниц романа. Довольно тщедушный на вед человек С тонким, острым, как кинжал, лицом, с характерной удлиненной, гладко выбритой головой на тонкой и высокой, вытянутой шее, с глазами чуть навыкате. Но, главное, разумеется, не в физическом облике болезненного фараона, запечатленном в его хорошо известных скульптурных портретах. Суть — в проникновении в его внутренний мир, психологию.
Монтень отмечал в своих «Опытах» что «великолепна та жизнь, которая даже в наиболее частных своих проявлениях, всегда иво всем безупречна». Что до Эхнатона, то он, конечно же, не безупречен. Далеко не безупречен. И автор показывает это, стараясь нарисовать объективно правдивый образ человека, о котором существует столько разноречивых мнений, суждений и домыслов, легенд.
Эхнатон — человек своей эпохи, своего времени. Он прочно усвоил идеологию рабовладельческого общества. Глубоко верит в незыблемость единой деспотической власти фараона, который все и всех подчиняет себе. Он считает, что народ нужно держать в строгой узде, что необходимы дисциплина, железная дисциплина, безусловное подчинение немху. Он горячо поддержал бы верховного жреца Атона, старика Эйе, который, в разговоре с царицей-матерью Тии, так характеризует механизм государственной власти в Кеми: «На чем основана сила и крепость государства? На беспрекословном повиновении народа. Пока слово фараона священно и железно — прочность государственной власти обеспечена… Воистину уши народа на спине его! Они хорошо слышат палку, когда она на спине его. Хорошо понимают ее язык».
Фараон изрекает сентенции, подобные, например, этой: «Любое государство — большое или малое — нуждается прежде всего в справедливости». Но в жизни не придерживается этого принципа. Он причинил людям немало зла; он жесток, не прощает малейшего неповиновения. Не задумываясь, приказывает дать сто палочных ударов юноше, отказавшемуся стать воином.
