вместе с развалинами Казармы. Казарму, само собой, разобрали, а камешки в дело пошли. Вот видите, торчат. И рядом… Так это от нее – вторичного использования. Ладно, продолжайте в том же духе. Пойду к соседям, там, говорят, сигареты имеются.
У Д. удается стрельнуть «Ватру». А он, оказывается, богач, а плакался, плакался! Впрочем, плакаться ему самое время – из-под земли лезет такое!.. Слава тебе, господи, что у меня в яме то, что есть, а не то, что тут! Ладно, давай разбираться. Это, стало быть, эллинистический водосток. А это позднесредневековый, разумеется. Так, говоришь, два строительных периода. А кто тебе сказал, что их тут два? А что это?..
…Ненавижу водостоки! Когда имеется возможность – срубаю их к чертовой матери, а в отчете пишу, что обнаружен «развал камней со следами грубой обработки». Грешно, конечно!..
Плохо ли, хорошо ли, но через какое-то время хаос начинает превращаться в некое подобие космоса. В общем, это немногим сложнее, чем у меня, только камней поболее. Хотя сам и сам я пять дней сообразить не мог. Ничего, научится наш Д. Куда он денется!..
Внезапно Д., тоскливо покрутив головой, предлагает бросить бригаду на произвол судьбы и прогуляться в музей, в дебри бывшего игуменского особняка, туда, где под средневековой экспозицией находится самое интересное – архив. Знаменитый херсонесский архив, в котором хранится пропыленная память обо всех двухстах годах археологической конкисты. Д. хочется взглянуть на свои водостоки. А почему бы мне не взглянуть, собственно говоря, на Стену? И Д. пусть посмотрит. Полезно!
…И не только на Стену. Удачно вышло, я как раз собирался в архив, но, конечно же, после работы. Но почему бы не прошланговать?
Ценные указания даны, и мы с Д. не спеша идем по тенистой тамарисковой аллее к музею, огибая встречные стада туристов. Вообще-то говоря, Гнус почти что отлучил нас от архива, но слово Сибиэса здесь еще кое-что значит. Да и я тут не первый год. Проникнем!
Проникаем. Полевую сумку со всеми причандалами можно поставить на пол, кепку снять… Здесь прохладно в любое время суток, даже когда созвездье Пса над самой макушкой. Неплохо строили монахи! Ну-с, с чего начнем? Где тут у вас картотека?
…Сотни папок. Казалось бы – бумажки, бухгалтерия, но ведь за каждой новенькой или совсем растрепанной обложкой – судьбы нескольких десятков человек, рыхливших серый суглинок Хергорода. Скольких уж нет, скольких уже забыли, а здесь их слова, их мысли все так же слышны, лишь только сдуешь осторожненько пыль, перелистаешь страницы…
Д. навалил на стол полдесятка синеньких переплетов с желтоватыми корешками. Ага, это же отчеты экспедиции Старого Кадея! Три подписи: Кадей, Шарап и Сибиэс. Д. кивает – помнит, мы с ним тогда уже здесь копали. А вот этот отчет мне нравится больше всего. Точнее, эти два. Правда, хороши? Ну, конечно, это мои. Смешно, право, – моя стряпня стоит на одной полке с отчетами самого Косцюшко. Так сказать, прицепился сбоку. Ага, а это наш с тобой прошлогодний, вот и Стеночка… Ну, это можно не читать, наизусть помню. Ладно, не буду мешать, смотри свои водостоки. А мы нырнем поглубже…
Обложка не синяя – серая. И бумага пожелтела, и шрифт какой-то непривычный. Хотя и не такая древность – бумагам только четверть столетия. Ну-с, поглядим, что пишет товарищ Балалаенко о Стене, он ведь, вроде, там копался…
…А ничего он не пишет, Балалаенко! Правда, план изволил составить, это надо будет потом сфотографировать, пригодится. Лентяй, лентяй Балалаенко! Так и не написал отчеты за 1968-й и 1969-й… Бог весть, может, и нашел он тогда чего интересного, теперь наверняка и сам уже не помнит. Все равно, на всякий случай можно и спросить.
А вот тут уже спрашивать некого. Огромная черная папка, углы обтрепаны, порван корешок. Листали вовсю, не жалели! Год 1906-й… Карл Казимирович Косцюшко-Валюжинич.
Мелкий неровный почерк… Интересно, применяли ли тогда пишущие машинки? Впрочем, читать написанное рукой самого Косцюшко даже интереснее. Та-а-ак, вот и план… Боже мой, тушь четырех цветов! Как сделано! Ага, ясно… «Изготовил военный топограф». Нам бы военного топографа!.. А это что? Ух ты! Сейчас такого тоже не бывает – все надписи скопированы в папье-маше, даже раскрашены под мрамор. То-то отчет такой толстенный. А вот и сам…
…Косцюшко стоит в окружении своих копачей – тамбовских чудо-богатырей, опирающихся на гигантские, под стать росту, лопаты. Рядом с Карлом Казимировичем – некто в форме, уж не тот ли военный топограф? А левее кто-то молоденький, в цивильном и в пенсне, теперь уже, наверное, никто не скажет, кто именно… Косцюшко хмур и величествен. Прекрасная фотография, выполненная, конечно же, со стеклянного, вечного негатива, запечатлела его в конце очередного многомесячного сезона. Сколько ему оставалось копать? Два года. Три?
…Косцюшко не ушел, Косцюшко остался, навечно, навсегда, пока стоит мертвый город, пока лежит вокруг Мертвая страна. Он здесь, в серой земле, под мраморной колонной, под сенью скорченный акций, под беспощадным херсонесским солнцем, под бесстрастными херсонесскими звездами. Уйдем мы, он останется – среди своего города, среди своего мира, среди своей вселенной…
Ну-с, почитаем. Так, траншея, еще траншея… Несовременно копал Карл Казимирович, прошибал слои, как бульдозер. Остатки храмика… Алтарь. Ага, уже теплее.
Вот она – Стена из крупных тесаных блоков. Вот и профилек на карте. Что еще? Собственно говоря, и все. Бригада богатырей пошла дальше, к башне Зинона. А находки, что там было, у Стеночки? Н-да, «находки весьма гадкие». Хорошо сказано! В наши дни так уж не пишут. Разучились!
Что ж, для Косцюшки это был лишь эпизод. Расчистил небольшую часть этого странного здания и пошел дальше. Спешил. Наверное, думал вернуться после и докопать. Или понадеялся на нас…
Д. слегка высунув язык от напряжения, трудится над своими водостоками. Ну конечно, он наконец-то выяснил то, на что я намекал ему с самого начала – все это уже копали, так что зря он целую неделю ворошил отвал!
…Обычная херсонесская история. Лет двадцать назад Старый Кадей расчистил эти водостоки, обмерил, сфотографировал и засыпал – ему нужна была дорога для вывоза земли. А теперь мы копаем все это вновь, потому в слое и попадаются вполне современные пивные бутылки. Да-а… Чего уж там, бывает! Тем более, нам надо копать глубже, так что это все придется так или иначе расчищать.
Д. кажется, увяз. Ну и мы еще чуток посидим…
Рабочая тетрадь. С.14-16.
…Подземный храм на Главной улице (Крипта).
